Я сведу тебя с ума - [2]

— В агентстве мне говорили, что вы весьма опытная гувернантка, — процедил Ральф, все еще хмурясь. — Они убеждали меня, что вы прекрасная, спокойная девушка. — Цепкий взгляд вновь скользнул по ее лицу, вниз и обратно. — Хотя мне вы не кажетесь спокойной… — Маккензи явно намекнул на то, что он вообще не в восторге от своей новой гувернантки. — Простите мое замешательство, — продолжил он довольно бесстрастным тоном. — Я ожидал встретить тихое, застенчивое создание по имени Тереза, а вместо этого передо мной сногсшибательная красотка Беатрис.

Она не имела бы ничего против такого определения, но ядовитый сарказм, сквозивший в его интонации, недвусмысленно подсказывал, что это вовсе не комплимент, — по-видимому, ожидания Маккензи развеялись в пух и прах.

— Очень сожалею, что разочаровала вас, — выпалила Беатрис, тут же поймав себя на том, что допустила излишнюю резкость. — Но велика ли для вас разница, как я выгляжу и как меня зовут? Мне кажется, главное, о чем вам следует беспокоиться, это соответствую ли я той характеристике, какую вам дали в агентстве.

— Абсолютно верно, — с иронией согласился Ральф. — По моим понятиям, благоразумная девица, отправляясь в горную Шотландию посреди зимы, не додумается надеть туфельки для королевского бала и не будет путешествовать первым классом. Если вы ждете от меня компенсации ваших расходов, то должен вас огорчить, я не одобряю подобные траты.

Беатрис открыла было рот, чтобы поинтересоваться, всегда ли он ведет себя, как Гобсек, или это просто в честь праздника, когда вдруг до нее дошло, что именно Маккензи предоставил ей, может быть и не лучшим способом, но, во всяком случае, гарантию — попасть в Кроуфорд. Она рискует своей карьерой, поэтому должна держать себя в руках.

— Я обычно не путешествую первым классом, — произнесла Беатрис примиренческим тоном. По крайней мере, хоть это было правдой. — Дело в том, что я купила обычный билет, и вдруг такое потрясающее совпадение: в вагоне-ресторане встретила своего крестного. — Беатрис все увлеченнее импровизировала. — Мы не виделись целую вечность, поэтому он настоял, чтобы я перешла к нему, по высшему разряду… и оплатил разницу… в качестве рождественского подарка.

— Очень благородно с его стороны, — сурово прокомментировал Ральф.

Беатрис просияла в ответ, довольная придуманной историей.

— О да. Он замечательный.

— Какое совпадение — оказаться с ним в одном поезде… — не без подвоха отметил Маккензи.

— Правда? — вкрадчиво отозвалась она. — Крестный ехал из Глазго, — добавила девушка, широко открыв невинные глаза, все еще чувствуя недоверие и надеясь, что этот зануда не станет копать дальше.

— Хмм…

Ральф внимательно посмотрел на нее, но, к счастью, не продолжил выяснение и, что-то скептически буркнув, просто подхватил ее чемодан.

— Итак, вы наконец прибыли. Тереза, Беатрис, или как вы там хотите, чтобы вас звали. Мы можем идти. Я и так слишком долго торчу здесь.

Можно подумать, что это она виновата, что поезд опоздал, проворчала про себя Беатрис, но молча подавила закипающее возмущение. Она преодолела первое препятствие, но в дальнейшем нужно быть очень внимательной. В какой-то момент ей показалось, что Ральф сейчас влепит, что не поверил ни единому ее слову, и бросит на вокзале злополучную гувернантку, которой не останется ничего другого, как вскочить в первый поезд в Лондон и, позорно признав поражение, отказаться от заманчивых перспектив.

Трезво собравшись с мыслями, Беатрис напомнила себе, что была на грани провала. В кои-то веки выпал редкостный шанс покончить наконец с нудной работой секретарши. Ведь Джерри Куин пообещал ей вполне неплохую карьеру, если она справится с заданием. Значит, необходимо быть предельно осмотрительной в разговорах с Ральфом и, уж конечно, не спорить с ним. Она постаралась наверстать упущенное.

— Я только что читала вашу книгу… — потупившись, пролепетала Беатрис.

— О… какую же? — поинтересовался он с кривой усмешкой.

Будто назло, Беатрис не смогла вспомнить название.

— Там рассказывалось об экспедиции в пустыню… и содержались документальные факты, которые… — невольно Беатрис вспомнила, что на самом деле бегло просмотрела только рекламу на обложке и фотографии. Почему-то стало стыдно. Подобные книги никогда не привлекали ее, а вот с романами обстояло иначе.

— Очень глубокое заключение, достойное четырехлетнего ребенка, — отметил Ральф с пренебрежением. — Я полагаю, что вы не помните и о какой пустыне шла речь?

— Нет, — покорно созналась она, стараясь не замечать его иронии. — Но я думаю, — встрепенулась Беатрис, желая загладить свою оплошность, — это было ужасно интересно. Честно, это было просто великолепно.

— Я рад, что вам понравилось.

В его голосе безошибочно слышалась издевательская нотка, и Беатрис упрямо сжала губы, чувствуя собственную глупость. Любой другой порадовался бы комплименту, вместо того чтобы устраивать проверку, помнит ли она каждое Слово в его книге. Минуту назад Беатрис собиралась еще присочинить, что смотрела по телевизору его программы, но решила, пока не поздно, уйти в сторону от столь опасной темы.

Когда они очутились на улице, Беатрис с удивлением обнаружила, что уже стемнело. Моросил мелкий дождь, и ветер швырял в лицо холодные брызги. С детской беспомощностью она, съежившись, подняла воротничок кофты, зажав края обеими руками под горлом. В Лондоне было не по сезону тепло, и Беатрис, конечно же, легкомысленно положила пальто на самое дно чемодана. Сейчас в этом пришлось раскаяться. Шотландская погода не на шутку напоминала, что только две недели осталось до Рождества.