Я — стукач - [24]
— Замуж за тебя выходить? Ну, ты даёшь, комсорг!.. Не пойду я за тебя, ты меня со свету сживёшь своими скучными бумажками. Хватит мне восьми часов общения с тобой на работе, а то придётся всю жизнь выполнять твои нудные поручения. Хотя ты очень даже ничего…
— К чёрту поручения! К чёрту бумажки! — кричу я изо всех сил, и эхо вторит за рекой. — На самом деле я совсем другой!..
Подрагивая от ночной прохлады, мы выбираемся на берег, но одеваться не спешим. В воде было теплее, а на воздухе, кажется, изо рта вырывается горячий пар. Ветерок холодными иголками покалывает щёки, и меня бьёт озноб, но это совсем не от холода. Неловко касаюсь Ленкиной руки, и меня словно бьёт током.
— Что ты, нас же увидят… — шепчет Ленка и горячо дышит в ухо, а потом прижимается ко мне и почему-то всхлипывает. — Ай да комсорг, ай да сухарь…
— Не узнаю я тебя сегодня что-то. Физиономия у тебя какая-то одухотворённая! — вместо приветствия кричит Шустрик, вваливаясь без спроса в комитет комсомола и нахально дымя своей «Примой». С некоторых пор он считает себя моим духовным наставником, которому дозволено говорить мне всякие колкости. — Не иначе как перед судилищем по поручению парткома проходил стажировку в баптистской общине и заразился там библейской мудростью. Хотя мудрость — такая категория, которая комсомольским работникам противопоказана.
В голове у меня до сих пор сладкий ночной туман и немного хочется спать. Выгнать бы Юрку, чтобы не язвил, да неудобно — всё-таки товарищ.
— Ни у кого ничему я не учился. А по баптистским общинам ходить — я тебе кто — тёща твоя, что ли? Не выспался просто…
Шустрик замечает лежащую на столе учётную карточку Ленки Филимоновой и, криво ухмыляясь, начинает гнусавить:
— Как на наши именины испекли мы каравай…
— Не понял?
— Печёте с ГэПэ нового народного депутата, да? Филимонова, она бабёнка строптивая, но покладистая, именно такая вам и нужна. — Юрка хитро подмигивает, словно знает чьи-то тщательно сохраняемые секреты. — Такую только допусти в депутаты — далеко пойдёт и по команде будет налево и направо крыть правду-матку, но поперёк дороги никому не встанет. Неуплата взносов — это, брат, не её, а твоя тактическая ошибка. Ты Нинку просто не раскусил, и это тебе аукнется. Недаром ГэПэ её в последнее время всем в пример ставит, мол, активист, передовик, и бригада у неё самая лучшая. На ближайшем партсобрании её в кандидаты принимать будут. И кандидатом станет, и депутатом. Ловко?
— Откуда ты знаешь? — От удивления у меня отвисает челюсть.
— Нинка сама хвасталась. И с ней ещё двоих рабочих принимать будут. Твоих комсомольцев, кстати. А ты не знал?
— А как же я?
— А ты тоже в партию хотел? Не-е, про тебя разговора не было. Разнарядка-то только на троих.
— Но ей же характеристика комсомольская нужна, — мгновенно вскипаю я, — а кто ей подпишет? Опять ГэПэ?
— А ты и в самом деле считаешь, что кому-то твоя драгоценная подпись нужна? — продолжает издеваться Шустрик. — Конечно же, ГэПэ подпишет и глазом не моргнёт. Кто ты для неё? Адъютант её превосходительства, манекен витринный, груша для битья. Чего перед тобой расшаркиваться?
— Но это же свинство! Разве так можно?! — Бессильная ярость неожиданно сменяется во мне смертной тоской. На глаза наворачиваются слёзы, и ехидная Юркина рожа начинает двоиться.
— Им, Витёк, всё можно. — Улыбка исчезает с его лица, и на меня уже глядит не прежний балабол и весельчак, а какой-то чужой, угрюмый и усталый человек. — Одному тебе тяжело, что ли? А Нинке Филимоновой легче? Не такая уж она примитивная, как с первого взгляда кажется. Многие думают, что подфартило девчонке, попал выигрышный билет, так она и рада стараться, стелется дорожкой, пока начальство от неё не отвернулось. А она та же самая пешка, что и все мы. И у пешек никто мнения не спрашивает. Двигайся, пока двигают, а уж надо тобой пожертвовать, пожертвуют и ни у кого и капли сожаления не будет. Потому она своим бабьим хитрым чутьём и уловила, что нужно плыть по течению, пока дают. Начнёт артачиться и правду искать — пинком под зад и даже из бригадирш попрут… А ты, вчерашний студент, признайся, что втайне ей позавидовал и потому решил палки в колёса ставить? Ну не глупо ли, когда одна пешка завидует другой?!
— Подонки, — шепчу я, — какие они подонки!
— Кто? ГэПэ? А она-то чем от вас с Нинкой отличается? Ну, может быть, она не совсем пешка, а фигура покрупнее, но вряд ли у неё больше степеней свободы, чем у вас. Спустят ей очередную директиву из райкома, и крутись как хочешь. Вякнет что-то лишнее, и её пинком вышвырнут на обочину, только пинок уже будет побольнее да посерьёзней. А ты думал, что она ухватила боженьку за бороду и поплёвывает на нас со своего Олимпа? На самом деле, ей до тех заоблачных вершин, где власть, почёт и полная безнаказанность столько же, сколько и тебе с Нинкой — бесконечность.
— Да уж, — вздыхаю я, — ты такую картинку нарисовал, что хоть ложись да помирай.
— А сам не видишь? Так что из-за всех этих подписей и характеристик не заморачивайся: подпишешь или не подпишешь — всё едино. Живи спокойно и дыши ровно, будто ничего не случилось. Плетью обуха не перешибёшь. Доказывают лишь тому, кто хочет доказательств, а этим людям ничего не надо…
Разведки нескольких стран охотятся за изобретением репатрианта из России. Отставной полицейский для установления контакта с изобретателем привлекает своего друга-журналиста, от имени которого написан роман. Однако проблема состоит в том, что добраться до изобретателя не так просто и даже опасно…
Историко-приключенческий детектив «Точка опоры — точка невозврата» открывает серию романов о жизни бывших россиян в эмиграции. Место действия — современный Израиль, где главный герой — бывший полицейский опер — попадает в совершенно невообразимые ситуации, расследуя загадочные исчезновения людей. Используя возможность перемещения во времени, он попадает в библейский Иерусалим, средневековую Германию, Аргентину начала двадцатого века, Россию времён Февральской революции, Украину времён гражданской войны, и в завершение — в страшный период Великой отечественной войны — зиму 1942 года.
Книга израильского писателя Льва Альтмарка, продолжают традиции русской сатирической прозы заложенные Салтыковым-Щедриным и Михаилом Зощенко. Мысли современного человека всегда обращены в будущее. Каким оно будет? Что нас ждёт? А ведь многое можно предсказать, заглянув в своё прошлое. Наши отцы, деды и предки из глубины времени передают нам черты своих характеров, наклонности и устремления. Заглянув в свою генеалогию, наверняка можно многое узнать о себе, как бы мы от этого не отнекивались.Эта весёлая книжка описывает генеалогию одного вымышленного семейства.
Архивные документы — в нашем понимании сухая канцелярщина, напрочь лишённая вкуса, цвета и запаха жизни… А вот и нет! Иногда в старых бумагах находятся такие перлы, что хохочешь до слёз и не веришь, что такое когда-то могло быть на самом деле. А ведь было.История, описанная в книжке, основана на реальных исторических документах. Тут ни капли вымысла, но читается легко и на одном дыхании. Бюрократическая тяжба между двумя городскими начальниками по поводу выселения из города евреев, не желающих жить за чертой оседлости, — это и смех, и слёзы, и непроходимая глупость одних, и вынужденная изворотливость других.Хотим мы того или нет, но это наше прошлое, которое иногда заставляет улыбнуться, а иногда и задуматься о том, что нас ждёт…
На страницах этой весёлой книжки читатель встретит много известных политиков, деятелей культуры, писателей, чьи имена на слуху, но в совершенно необычном ракурсе. Нет священных коров и нет запретных тем, тем более для сатиры. Смешение и перекличка времён, хождение на грани дозволенного может вызвать у иного читателя бурный протест, но все персонажи книжки — непременно живые и современные нам люди. Со своими ошибками и неудачами, сомнениями и поисками — они для читателя вовсе не хрестоматийные и бронзовые, как их принято изображать в официальных источниках и биографиях.
В основе повести «Хреновый детектив» история убийств, совершённых экстремистской группировкой с целью спровоцировать народные волнения. Активист еврейского культурного центра разоблачает заказчика убийств, но понимает, что это мало что меняет в общей ситуации и нужно принимать кардинальные меры…
Книга написана по сценарию известного российского драматурга А.В. Тимма.Франц Хартман и Ангелина Виннер, подстроившие автокатастрофу, в которой погиб хозяин «Империи» Владимир Кирсанов, намерены идти до конца. Теперь они замышляют убийство его жены Ольги и несовершеннолетнего сына Вани, наследника «трона». Волею случая Лавру суждено сыграть роль доброго ангела в судьбе женщины и ребенка.
Книга написана по сценарию известного российского драматурга А. В. Тимма.Конкуренты хозяина «Империи» Владимира Кирсанова подстроили автокатастрофу. Он гибнет, а его жена Ольга чудом остается жива. Пока она лежит в коме, адвокат Ангелина Виннер и бывший компаньон погибшего Андрей Семирядин пытаются завладеть наследством Кирсанова. Но его сын Ваня прерывает учебу в Лондоне и с помощью «сладкой парочки», музыкального Санчо и неувядающей Клавдии, возвращается на Родину, чтобы продолжить дело отца.
Обстоятельный и дотошный инспектор амстердамской полиции Ван дер Вальк расследует странное убийство домохозяйки («Ать-два!»). Героям известного автора детективов предстоят жестокие испытания, прежде чем справедливость восторжествует.
Книга написана по сценарию известного российского драматурга А.В. Тимма. На страницах романа вы встретитесь со старыми знакомыми, полюбившимися вам по сериалу «NEXT», — благородным и великодушным Лавром, его сыном Федором, добродушным весельчаком Санчо и решительной Клавдией. Увлекательное повествование вводит в мир героев, полный настоящих рыцарских подвигов и романтических приключений.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».