Я, Страд: Мемуары вампира - [10]

Я был почти прав. Я стоял на твердой каменной площадке, слегка выдающейся вперед. И так как не было видно, где она соединялась со скалой, у меня возникло странное чувство, что я плыву по воздуху. Я вытянул шею и, заглянув через край, увидел подпорки, прикрепленные к склону горы.

– Будь осторожен, мой господин, – выкрикнул Алек, подходя ближе ко мне. От резкого ветра на щеках у него горели красные пятна.

Я обнажил зубы в насмешливой ухмылке. Мне надо было бояться ножа, а не толчка в спину. Он замер рядом со мной у стены.

– Поразительно, – произнес он наконец, расслабившись настолько, чтобы оценить открывшийся ему вид. В тысяче футов под нами лежала равнина: лагерь нашей армии, густой темный лес на горизонте. Река Ивлис и Свалическая дорога серебряной и коричневой лентами бежали на восток.

– Это мое, – сказал я Алеку.

Мы услышали чей-то крик и обернулись. На сторожевой башне было заметно какое-то движение. Хлопая на ветру, развевался трехцветный флаг, который передали сержанту Эрига. Красный, черный и белый – мои цвета – возвестили на всю округу: Страд фон Зарович теперь правитель страны.

– Мое, – повторил я.

* * * * *

Закончив вечернюю трапезу, мы решили лечь спать в том же холле, так как здесь можно было растопить камин. Другие комнаты были в таком запущенном состоянии, что это пересилило желание каждого уединиться, включая и меня. Я получил молчаливое одобрение Алека и понял, что от него не так-то просто будет отделаться.

Самые младшие, Илья и Лео, никак не могли угомониться и, взяв фонарь, ушли исследовать замок. Айван, Гунтер и Виктор резались в кости; Рейнхольд писал письма и потирал ноющий живот. Только Алек исподтишка следил за мной. Я пересидел его, дождавшись момента, когда естественная нужда заставила его покинуть замок. Тогда я поднялся, потянулся и объявил, что пойду, взгляну еще разок на башни. Ответом мне было невнятное бормотание и несколько кивков, и поэтому я спокойно вышел в коридор. И сразу же наткнулся на часовых. Я перемолвился с ними парой слов, лениво и неизвестно зачем повторив свою историю, и направился к главному выходу. Опять часовые. Да, человеку моего ранга нелегко остаться в одиночестве. Кто-то постоянно находился поблизости – будь то солдат или слуга. Другие – и особенно убийца, который мог оказаться среди них – пользовались этим. Все занимали довольно высокое положение, и никто бы не посмел контролировать их действия.

Если Алек был убийцей, то ему лучше отказаться от своих замыслов. Если нет, то настоящий убийца вряд ли упустит свой шанс – при условии, что он не подозревает, что его ждут.

Я вышел на улицу, в ночь. Холод стал невыносимым, в чистом воздухе пахло приближающимся снегопадом. Даже когда мои глаза привыкли к темноте, я почти ничего не видел. Небо было покрыто тяжелыми облаками, скрывавшими луну и звезды, которые были бы сейчас очень кстати. Кое-где у разбитых решеток горели фонари, но они находились так далеко, что от них было мало толку. И в случае опасности мне приходилось полагаться только на свои уши, а не глаза.

Я повернул направо и неторопливо сделал несколько шагов. В конце концов, замок принадлежал мне, и я имел полное право делать в нем все, что вздумается… даже если я ни черта не мог различить во тьме.

Обогнув угловую башню, я услышал или мне почудился какой-то звук. Я продолжал идти вперед, надеясь, что это не Алек, опять играющий в телохранителя. Я скорее почувствовал, чем увидел, высокую стену, соединяющуюся с главной башней. Прямо посередине были широкие ворота, ведущие во двор, где жили слуги, и к конюшням. Башенки на стене были разрушены – стоило позаботиться, чтобы впоследствии восстановить их. Я прошел через ворота и вплотную приблизился к конюшням в самом дальнем углу двора. Никто из конюхов, спящих возле лошадей, не заметил моего присутствия.

Еще один поворот направо и несколько ленивых шагов через раскрытую калитку в запущенный сад.

Земля здесь была тверже, ноги больше не увязали в жидкой грязи. Опоры, поддерживающие внешние стены часовни, образовывали что-то вроде беседок, созданных для того, чтобы в них прятаться.

Боковым зрением я увидел какое-то движение в окне этого печального священного строения, но оно не повторилось. Я повернулся спиной к часовне и пошел по направлению к смотровой площадке.

За внешними стенами беспрепятственно гулявший ветер набросился на мой плащ, как будто желая украсть его, и забрал все тепло, скопившееся в складках одежды. Я съежился от холода, но отказался сдаться ему на милость и подошел к самому краю площадки, борясь с ветром, путавшимся у меня где-то ниже колен. Опять я ощутил, что плыву, но на сей раз в беспредельном черном пространстве, где не было ни чувства расстояния, ни чувства глубины, но и то и другое присутствовало, и было неизмеримо, и грозило бедой.

Что– то грохнуло. Нельзя сказать, что близко, но и недалеко, иначе ветер не донес бы звук. Я подумал об окнах часовни и о том, что если разбить одно из них, оно вылетело бы с таким вот треском. Опять тишина.

В моих ушах шумела кровь. Я молча достал из ножен меч и, отстегнув ножны, дал им упасть на землю. Я не хотел, чтобы они мешали мне, колотя по ногам. Потом я развязал шнурки плаща и перебросил его через левую руку. Ветер старался сбить меня с ног, но я его больше не замечал.