Я стоял у ворот Москвы - [90]

Уже собираясь уходить, я произнес: «Русская болезнь», а также общее перенапряжение так сильно сказались на моем здоровье, что я уже начинаю опасаться, сохранились [298] ли у меня прежние способности к командованию. Смогу ли я снова приступить к исполнению своих обязанностей, когда почувствую, что обрел прежнюю форму?» — «Разумеется», — ответил фюрер.

Шмундт в очередной раз уверил меня, что я всего лишь нахожусь в отпуске по болезни и что фюрер никаких неприязненных чувств по отношению ко мне не испытывает.

Отправился в Берлин.

25/12/41

Из Берлина послал телексы Гальдеру и Шмундту с сообщением, что врачи надеются поставить меня на ноги через три или четыре недели.

Разговаривал по телефону с Грейффенбергом; последний подтвердил расхожий слух о Гудериане, который, будучи источником вечной головной боли у «вышестоящих», отправлен наконец домой. Потом Грейффенберг сказал, что Клюге заменил 1-го адъютанта группы армий Бюлова одним из своих адъютантов из 4-й армии (Кюблер). Когда я выразил по этому поводу удивление, Грейффенберг заметил, что хотя не поступило никаких разъяснений относительно того, занял ли Клюге мое место на постоянной основе или лишь временно меня замещает, он склоняется к мысли, что сохранит командование группой армий за собой! Я позвонил Гальдеру и попросил его прояснить этот вопрос.

Положение на фронте группы армий продолжает оставаться серьезным; наиболее болезненной является проблема с железнодорожным транспортом. [299]

Часть 3 1 января 1942 г. — 15 июля 1942 г.

(Восточный фронт, командующий группы армий «Юг»/»Б»)

1/1/42

Кейтель, начальник отдела кадров высшего командного состава, приехал ко мне и сказал, что «фюрер считает очередную смену командования группы армий нежелательной по причине сложного положения на фронте», и попросил меня с пониманием отнестись к этой проблеме.

Итак, меня перевели в офицерский резерв.

Когда я спросил, если ли смысл при таких обстоятельствах являться к начальству и докладывать, что я готов приступить к исполнению своих обязанностей, Кейтель ответил:

«Ну конечно! Вы в любое время сможете возобновить командование войсками, как только сочтете, что к этому готовы».

Я опять задал вопрос, не осталось ли у кого-нибудь из руководства тяжелых чувств на мой счет, и снова получил отрицательный ответ. Когда я сказал, что в некоторых кругах мой уход в отпуск для восстановления здоровья увязывают с отставкой Браухича, Кейтель заявил, что никакой общей подоплеки здесь нет и быть не может и что слухи на этот счет лишены всяких оснований.

5/1/41

Шмундт прислал мне письмо, написанное в теплой, дружеской манере, которое, совершенно очевидно, имело своей целью снять у меня с души неприятный осадок. В частности, [300] там было сказано, что фюрер доверяет мне, как и прежде. В ответном послании я написал, что мое выздоровление, возможно, затянется до начала февраля, но что я готов, если это необходимо, приступить к своим обязанностям и раньше.

16/1/42

Генерал фон Драбих позвонил мне и спросил, готов ли я немедленно принять на себя командование группой армий «Юг». Так как я по настоянию врачей собирался ехать в Земмеринг, где в течение нескольких недель должен был проходить реабилитационный курс и где все уже было для этого подготовлено, я попросил четверть часа на размышление. Когда я потом дал положительный ответ, Драбих сказал, что я как можно скорее должен сообщить о своем согласий фюреру. Рейхенау (командующий группой армий «Юг» с 1 декабря 1941 года) перенес сильнейший удар, и неизвестно, выживет ли он после этого.

Верховное командование отправило домой Гепнера[3]. Штраус и несколько других генералов из моей прежней группы армий сказались больными.

17/1/42

Поехал на поезде в нетопленом спальном вагоне в Инстербург. В поезде полно испанских офицеров. Мне было стыдно за наши железные дороги, так как в вагоне было грязно; ко всему прочему мы еще и опоздали! [301]

18/1/42

В Ягерхёхе около Ангербурга я узнал, что Рейхенау умер (17 января 1942 года). Доложил фюреру о том, что готов приступить к исполнению своих обязанностей. Фюрер описал положение на фронтах, задержав мое внимание на том, что касалось группы армий «Юг». Он считает, что в настоящее время стратегическая угроза со стороны противника ликвидирована, хотя еще многое требуется исправить и урегулировать! Относительно группы армий «Юг» он сказал, что о ней «требуется позаботиться». Иначе говоря, зимой она должна держать оборону, а весной — атаковать. Фюрер знает, в каком ужасном состоянии находятся железные дороги на фронтах, и понимает, что это источник вечных забот для каждого командующего. Фюрер хочет сосредоточить руководство железнодорожным транспортом и железными дорогами, включая железные дороги на оккупированных территориях, в одних руках, а именно: Министерства железных дорог (министр Дорпмюллер).

О современном политическом положении фюрер говорил с оптимизмом. Он считает, что наша главная цель на Среднем Востоке — лишить Англию основных источников нефти — вполне достижима.

Фюрер пригласил меня на завтрак, где, кроме фюрера, присутствовали только военные.