Я спасу тебя от бури - [9]

– Ты можешь идти?

Она кивнула.

– Следуй за мной.

Я отнес женщину через пары дизельных выхлопов к своему автомобилю и уложил ее на заднее сиденье. Девочка устроилась рядом с ней. Я прикоснулся к порезу над левым глазом женщины.

Она отпрянула.

Я расстегнул кобуру и достал «Смит-Вессон» 327-й модели – револьвер с барабаном на восемь патронов калибра.357. Я зарядил его пулями «Barnes Triple Shock»[9]. Конечно, это не.45, но поверьте, вы не захотите получить такую пулю. При попадании вы как будто вспыхиваете на костре. Направив ствол в сторону, я передал оружие девочке, а потом поместил рукоять у нее на ладони и вытянул указательный палец вдоль ствола, подальше от спускового крючка. Мне не хотелось получить пулю из собственного револьвера.

– Если кто-нибудь, кроме меня, откроет эту дверь, направь на него ствол и нажимай на этот крючок, пока не перестанет громыхать. Ты сможешь это сделать?

Она обхватила левой рукой запястье правой руки и кивнула.

– Скоро вернусь, – сказал я и захлопнул дверь.

Не знаю, доверяла ли она мне, но я был совершенно уверен, что она не доверяет тому парню. Когда я вернулся, то обнаружил, что он пытается ужом доползти до автофургона. Я наступил ему на грудную клетку и выдавил воздух из легких. Он кашлял и ругался последними словами. Я опустился на колени и прижал дуло своего «Кольта 1911» к его виску. В отличие от множества людей, оказывавшихся в подобном положении, он не обезумел. Он не закричал и не стал извиваться, что было абсолютно бесполезно. Он был спокойным, собранным и уравновешенным; это говорило о многом.

Я осмотрел тени вокруг нас. Если у него были помощники, то они явно не спешили. Между тем краешком глаза он изучал меня. Он не мог видеть мое лицо, но создавал мысленный образ всего остального. Он был хорош. Ему также нравилось держать все под контролем, но сейчас дело пошло не по его сценарию.

И это ему не нравилось.

Я оседлал его и уперся локтем в шею, вдавив его лицо в грязь. Он затряс головой и заговорил, пуская пузыри:

– Я тебя не знаю, но мне наплевать. Я знаю, что найду тебя и избавлю от всего и всех, кого ты любишь.

Он рассмеялся. В нем закипал гнев, и он терял самообладание. Я запустил руку в его задний карман и достал бумажник. Простая двойная модель: на одной стороне водительское удостоверение, на другой – удостоверение личности. Это тоже говорило о его опыте. Я сунул бумажник в карман рубашки.

Он еще не видел моего лица, и мне совсем не хотелось, чтобы он разглядел, как я уезжаю, поэтому я обхватил его за шею и отволок к углу ограды, где росла высокая трава. Он понимал, что его ожидает. Правой рукой я взял в замок свой левый бицепс и стал давить ему на затылок левой рукой. Он задергался. Он знал, что это будет продолжаться недолго. В боевых искусствах этот прием называется задним удушающим захватом. Он безболезненный и вполне эффективный. Проблема не в том, что блюстители закона пользуются им, а скорее в том, что они делают это недостаточно часто. Мой противник явно им пользовался. Его шея была толстой и мускулистой. Я не хотел бы схватиться с ним на равных условиях. Он снова заговорил сквозь стиснутые зубы:

– Теперь ты… моя жизненная миссия.

Я зажал его шею между бицепсом и предплечьем и продолжал давить вперед левой рукой. Это продолжалось лишь несколько секунд. Перед тем как он отключился, я прошептал:

– Будь осторожен в своих желаниях.

Он обмяк, и я уложил его на траву. Он придет в себя. Я избрал другой маршрут к своему автомобилю и приближался к нему медленно – спереди, чтобы она могла видеть меня через ветровое стекло. Установив визуальный контакт с женщиной, державшей мой револьвер, я медленно открыл дверь и аккуратно взял оружие у нее из рук. Потом я схватил грязную футболку и старое полотенце, которые валялись на полу с пассажирской стороны, и закрыл ими передние и задние номерные знаки. Я не знал, оборудована ли эта стоянка видеонаблюдением, но предпочитал не рисковать.

Девочку неудержимо трясло, а женщина еще не вполне пришла в себя. Я погасил весь свет, включил первую передачу и начал потихоньку выезжать со стоянки.

Девочка прижалась к стеклу носом и ладонями.

– Подожди! – Она смотрела на их старый «универсал». – Турбо!

Женщина подняла руку с раскрытой ладонью. Стоп-сигнал.

– Подождите, пожалуйста.

Я остановился и посмотрел в зеркало заднего вида.

Женщина открыла дверь, и девочка побежала через лужи к автомобилю. Она покопалась на заднем сиденье и вернулась с клеткой, судя по запаху, наполненный старыми кедровыми опилками. Потом она сбегала назад за одеялом, своим блокнотом, толстой книгой в мягкой обложке и маленьким черным рюкзаком, который ее мать пристроила на коленях. Когда она открыла заднюю дверь, я заметил, что книжка находится в плачевном состоянии: грязные страницы загнуты, обложка отсутствует.

Девочка уселась рядом с матерью, мы выехали на автостраду. Я быстро взглянул в зеркало заднего вида. Женщина искоса наблюдала за мной. Судя по выражению ее лица, она доверяла мне не больше, чем тому парню, который остался лежать на стоянке. На рассеченный лоб требовалось наложить швы; ее очки куда-то подевались, из носа капала кровь, левый глаз почернел, нижняя губа распухла, и она по-прежнему сплевывала кровью.