Я спас СССР. Том V - [2]

Старинный Львов мы покидали с легким сердцем. После вмешательства сторожа искать когановские отпечатки пальцев на баллончике уже бесполезно. Да и не факт, что он вообще отдаст эту улику милиции. Судя по всему, националистические лозунги нашли в душе пожилого западянина живой отклик и полное одобрение. Сдавать смелого украинского парня, разрисовавшего стены университета патриотическими призывами, он, кажется, не собирался.

А перед выездом из города мы еще заскочили в львовский аэропорт – благо он был почти по дороге, и крюк нам делать не пришлось. Там я просто подошел к нужной ячейке в камере хранения, набрал условный код и оставил в ней конверт с кассетой. Дальнейшая судьба этой «посылки» – уже не моя забота. Но догадываюсь, конечно, что вскоре заберет ее какой-нибудь «курьер» Иванова и ближайшим рейсом переправит в Москву или сразу в Киев. «Подарок» внеочередному пленуму КПУ.

* * *

– Точно сработает? – Лева наконец перестал нервничать и уставился в окно.

Наш автомобиль бодро катил по трассе в южном направлении, в сторону городов Николаев и Стрый. Ехать, по словам Иванова, до турбазы в Славском всего пару часов, но я все же благоразумно запланировал добраться часа за три. Да, дорога до Стрыя очень хорошая, особенно по меркам 60-х, и, судя по карте, дальше до поселка Сколе у нас тоже проблем не должно быть. Но что потом будет, когда мы свернем с трассы в сторону Славского? Вот что меня сейчас беспокоило. Конечно, хорошо бы вообще в Буковель или Драгобрат рвануть – там интереснее покататься, но точно не в этот раз. Туда переться совсем далеко, а времени жалко. Да и Заславский отпустил ребят всего на неделю.

– Эй, Рус! – Лева дернул меня за рукав, выводя из задумчивости. – Ты чего замолк? Точно сработает?

– Что сработает? – Я покосился на Димона, который аккуратно вел «Волгу» по ровной трассе.

Темнота, хоть глаз выколи. Луна показалась, но положение она не спасает, хорошо хоть еще снегопада нет и трасса не заснежена. К вечеру подморозило немного, поэтому дорога сухая – в занос попасть нам не грозит.

– Ну, акция эта. Закрасят потом, ты сказал, и все.

– Сработает. У них экскурсия зарубежных гостей намечена. А там журналисты есть…

– Такого скандала власти не допустят, – поддакнул Кузнец.

Сколько же мне нервов пришлось потратить, чтобы отпросить у Заславского друзей, – страшно вспомнить! Конец семестра – на носу зачеты и экзамены… Да и самого меня преподаватели давненько не видели на лекциях. Заславский мне высказал все – и за огрехи в первом номере журнала (а они были, хоть и мелкие), и за пьяные «хали-гали» на презентации (какая-то сука успела донести), ну и, разумеется, за учебу.

Увидев мое расстроенное лицо, Заславский смягчился:

– Точно надо?

– Государственной важности дело, – проникновенно ответил я. – Клянусь!

– Ладно, поезжайте. Даю вам ровно неделю. Не больше! И чтобы в зачетке потом только пятерки были!

– Обещаю! – искренне приложил я руку к сердцу.

Но выволочку мы получили не только от Заславского.

– А почему без нас?! – стервозным тоном спросила Юля, стоило нам сказать девчонкам, что мы срочно уезжаем в Карпаты.

– Потому что снежная доска пока не опробована на склоне, и это может быть опасно. А ждать снега в Подмосковье мы больше не можем, нам срочно нужна обложка для второго номера.

– И кто на ней будет? – прищурилась стервочка.

– Ну уж точно не ты! – осадил я нахалку. – Хватит с тебя и одного номера, Димон и так уже замучился отгонять от тебя поклонников!

– Думаешь, мне это нравится?! – возмутилась она.

– Подозреваю, что да. Иначе бы ты так не рвалась на обложку.

– Вот еще!.. А ничего, что мы здесь с девчонками без вашей защиты остаемся? – попробовала она зайти с другой стороны.

– Так это хорошая проверка наших отношений. А то у нас кое-кто слишком ревнивым стал в последнее время. – Я многозначительно посмотрел на Вику.

Невестушка моя вспыхнула и потупила глазки. Ага… знает красавица, что провинилась. Я-то с ней вечером объяснительную работу провел – обрисовал, как она была глубоко не права, когда бросила меня одного в «России» и укатила с Ленкой в общагу. И про пакость Пилецкого ей рассказал, и про то, что в себя пришел только наутро. А до этого мог по пьяни столько дров наломать, что мама не горюй! Хорошо еще, что дома утром проснулся, а не в отделении милиции. Мог бы вляпаться по самое не балуйся. Вика прониклась, вину свою осознала, поклялась меня больше не оставлять в беспомощном состоянии. Вот теперь довезет сначала домой поддатого муженька, а уж потом… И многозначительно так замолчала, тонко намекая мне то ли на скалку, то ли на чугунную сковородку в качестве воспитательного орудия. У нее, мол, на кухне много чего полезного найдется, чем мозги мужу вправить. Ага… пусть помечтает, наивная девушка!.. Отныне я сам буду крайне осторожен на коллективных пьянках и повода для репрессий ей больше не дам.

А потом у нас с ней было жаркое примирение, примерка свадебного наряда, который я забрал наконец-то из кабинета Особой службы, и снова жаркое примирение. Когда Викуся увидела себя в зеркале в образе невесты, аж расплакалась от избытка чувств. Но меня в комнату полюбоваться не пустила, сообщив лишь, что все ей отлично подошло, а жениху не положено видеть невесту в этом наряде до свадьбы. Ага… жить под одной крышей и заниматься любовью каждую ночь – это можно. А смотреть на нее в свадебном наряде, который я сам же и купил, – нельзя. Все же удивительная штука – женская логика!