Судьба решается на небе
и выпадает нам, как рыбам:
она подкидывает жребий,
предоставляя шанс и выбор.
И. Губерман
28 ноября 1964 г., суббота. 19:15
Львов, Украинская ССР
– Ти що це робиш, хлопець? А ну стій!
Мужик в телогрейке появился словно из ниоткуда, мы с Димоном даже не успели толком среагировать. Лева сначала замер перед ним, как испуганный заяц, а потом рванул прочь через парк.
– А ну стій, кому сказав!
Резкая трель свистка в вечерней тишине, затем гулкий топот сапог по мостовой. Я едва дождался, пока Левка поравнялся со мной, и дернул его за рукав, утягивая в сторону. А то ведь так и помчится шальным зайцем через весь парк, ищи его потом по всему Львову!
– За мной!
Мы ломанулись через кустарник, скрываясь в редкой тени деревьев с уже облетевшей в ноябре листвой. Левка, пыхтя, бежал передо мной, при этом еще успевая жаловаться на жизнь:
– Я же говорил, что поймают! Сейчас он нас точно догонит.
Мы промчались через небольшой газон, снова нырнули в спасительную темень кустарника. Настырный мужик все не отставал.
– Стій, стрiляю! – летел нам вслед его голос.
Ага, так мы тебе и поверили! Чтобы сторож, пусть и старейшего в СССР университета, имел при себе огнестрельное оружие с боевыми патронами? Не, максимум у него берданка с солью.
И тут раздались выстрелы…
– Ах ты …! – заматерился Лева, поскользнувшись на тонком ледке, покрывавшем лужу на асфальте.
– Это пугач! – успокоил я его на бегу. – Ходу, ходу!
И откуда только этот интеллигентный мальчик слова такие нехорошие знает?! Вот бы Мира Изольдовна его услышала – рот с мылом быстро бы ему вымыла! Тут я вдруг тоже поскальзываюсь, чуть не подвернув при этом ногу.
– Ах ты …! – вторил я Левке.
Судя по тому, что сторож наконец-то приотстал, мужик явно в возрасте. И палил он скорее всего вверх, больше для острастки. Но Коган перепугался не на шутку – к такой передряге наш «юный подпольщик» точно не был готов.
– Лев, как ты его проворонил?! – возмутился Димон, стоило нам занырнуть в машину, припаркованную на соседней улице возле какого-то учреждения с темными окнами.
– А вы почему мне знак не подали?
– Так с наших мест его и не видно было, мы же тебе фланги прикрывали!
– Ладно, успокойтесь, – прекратил я ссору парней, – все мы хороши. Лев, где баллончик?
Коган растерянно взглянул на меня, судорожно начал шарить по карманам.
– Не знаю… наверное, выронил.
Димон в досаде ударил по рулю, закатил глаза.
– Нет, ну что же ты как маленький, а?! Ничего тебе доверить нельзя!
Это точно. Но я ведь сам виноват, что дал Леве поучаствовать в деле. Просто лозунги должны были быть написаны на украинском, вот я и не устоял, когда он с жаром начал убеждать меня, что знает этот язык. Даром, что ли, он каждое лето в детстве ездил к родне в Днепропетровск, на родину Когана-старшего!
Объяснить парням, почему мы должны заехать во Львов, да еще и прибыть туда именно к семи вечера, мне так и не удалось. Про посылку они сразу не поверили – у моих друзей просто нюх какой-то на приключения! Пришлось ввести их в курс дела, но, естественно, без упоминания своей конторы. Зная мой характер, они легко поверили, что это всего лишь личная инициатива. И крепко обиделись, когда я сказал им, что справлюсь один. А как же наш патриотический клуб?! А как же Новая молодая гвардия?! Детство продолжало играть в задницах друзей.
Теперь вот пожинаю плоды своей уступчивости – баллончик с Левкиными отпечатками пальцев скорее всего уже найден сторожем.
– Дим, давай-ка сделаем круг и проедем мимо главного входа, – решаю я. – Посмотрим, что там делается. Сторож ни нас с тобой, ни машину нашу не видел, только Леву. Так что подозрений мы не вызовем. А пять лишних минут погоды нам уже не сделают.
Кузнец согласно кивает и разворачивает машину на следующем перекрестке. Коган сидит притихший на заднем сиденье, только виновато вздыхает и послушно пригибается, когда мы выруливаем на Университетскую улицу.
Рядом с главным входом все, на удивление, тихо и спокойно. Проезжая мимо, видим, как сторож стоит перед Левкиными художествами на стене здания, качает головой, изучая их. Потом, покрутив в руках баллончик, брызгает из него сначала в сторону, примериваясь, а потом, воровато оглянувшись по сторонам, исправляет Левкину ошибку в лозунге «Свободу Україні!».
– Лев, да ты у нас еще и двоечник! – ржет Димон, окончательно смущая друга.
Мы паркуемся неподалеку, дожидаемся, пока сторож, перечитав все лозунги еще раз, не спеша заходит в здание универа. Что-то он не спешит докладывать начальству! Потом Димон подхватывает свою чудо-фототехнику и быстренько делает несколько впечатляющих снимков разрисованного лозунгами фасада – это мой своеобразный отчет шефу о проделанной работе. Конечно, днем здесь наверняка тоже найдется кому заснять Левкины художества, но боюсь, что руководство университета к тому моменту уже спешно закрасит их.
По словам Иванова, здесь, во Львове, сейчас проходит международный конкурс украинской кухни. Он перед отъездом озвучил мне список гостей, и кого там среди них только нет – поляки, венгры, румыны, даже англичане с американцами. Конкурс проводят в ресторане гостиницы «Интурист», но на понедельник для участников запланирована экскурсия в старейший университет СССР. Так что местный горисполком и ректор из кожи вылезут, но позора не допустят.
