Я сочинил когда-то песню - [29]

Ты не трус.

          В сорок пятом году

Были пули тебе не страшны.

Мерз ты в дальних Арденнах на льду,

И тогда на глазах у жены

Слез не видели дети твои.

Хоть и трудно ей было одной,

Знала женщина:

             шел ты в бои

За нее

       и за дом свой родной.

А теперь она часто в слезах,

Ей все кажется — будет беда:

Ты

    напрасно

           погибнешь в боях,

Ты уйдешь от нее навсегда!

От нее,

         для кого ты — семья,

И покой, и тепло очага,

От нее,

         что сама не своя,

Если ты простудился слегка!

От нее,

         что в мученьях на свет

Родила,

         тебе трех сыновей.

Ей такого не выдержать,

         нет —

Ты убьешь ее смертью своей!

Ты

    на праздник ей даришь цветы,

Ты

    ей в будни стираешь белье.

Почему ж это я,

             а не ты

От несчастья спасаю ее…

Почему это я,

             а не ты,

Я,

    Советской страны гражданин,

Все тебя берегу от беды,

Все хочу,

        чтоб твой маленький сын

Не пошел по земле сиротой,

Исхудалый, голодный, босой?

Я

    спасаю от бомбы твой дом,

Я

    спасаю твой сад от огня,

И за это смертельным врагом

Твой хозяин считает меня.

Мне сегодня войною грозит

Он, любитель военных нажив.

Это он

         твоим голодом сыт,

Будет он

         твоей гибелью жив!

Тот в Америке

             честен душой,

Тот родной защищает народ,

Тот в твоем государстве герой,

Кто не рвется в военный поход.

Кто семью и отчизну спасти

Сможет,

       смело сражаясь за мир!

…Если дашь ты себя увести

На войну,

        значит, ты —

                  дезертир!

1951

Стихи, написанные на ВДНХ

Я думал,

         Москва —

Это Красная площадь,

Кремлевские ели,

Высотные зданья.

Я думал,

         Москва —

Это Марьина роща,

Куда

       приходил я

К тебе

       на свиданье.

Я думал,

       Москва —

             это липы

                   рядами

На улице Горького,

             у Моссовета.

Бульвары,

         что

            с детства

                исхожены

                      нами,

Крылатые башни

               Университета.

Да,

    это она —

          и метро на Арбате,

И мост у Кремля

             над Москвою-рекою —

Такой

      мы видали ее

                на плакате,

И слышалась в песнях

                она

                  нам такою.

Но вот

      я увидел

             своими глазами,

Насколько столица

                и больше

                   и шире:

Москва —

         это

             поле ржаное

                     Рязани,

Москва —

         это

            сосны

                на горном Памире.

Колосья

       отменной кубанской пшеницы,

Мохнатые пальмы

             субтропиков,

                         это —

Пейзаж

       нашей

          с детства знакомой

                      столицы,

Московская

       почва,

             московское

                        лето…

Москва —

       это травы

                волна за волною,

Где кони донские

            привольно пасутся,

И те,

    кто пока не согласен

                  со мною,

Пусть

    сами

       по Выставке

             нынче

                пройдутся!

Родная Москва —

          без конца и без края —

Такою

       сегодня

            ты видишься мне.

Стоишь ты,

          в себе

             всю страну

                     отражая,

Сама

      отражаясь

                повсюду

                   в стране!

1954

Поэт

В тишине уснувшего вагона

У меня спросил старик сосед:

— Кто вы по профессии? —

                  Смущенно

Я молчал —

          признаться или нет?

Мне казалось,

             назовусь поэтом,

Будто славой щегольну чужой,

Ни по книгам

            и ни по газетам

Вдруг меня не знает спутник мой.

— Ваша как фамилия? —

                   он сразу

Спросит оживленно,

                  а потом:

— Как?

   Признаться, не встречал ни разу,

С прозой как-то больше я знаком!..

В этот вечер

            (да простит мне муза

Ложь необходимую сию)

Я назвал себя

             студентом вуза,

Грустно скрыв профессию свою.

Скрыл — и зубы стиснул от обиды,

Подмывало дать другой ответ, —

Я ведь не сказал бы

             «знаменитый»,

Я б ответил скромно:

                — Я поэт.—

Это не трудов моих оценка —

Ведь сосед не скрыл, что агроном,

Хоть с его я славой не знаком.

Агроном,

         а тоже не Лысенко.

На вагонной полке плохо спится,

Долго говорили мы впотьмах:

Я, робея,

         о сортах пшеницы,

Он о Маяковском,

               о стихах,

Моего любимого поэта

Наизусть всю ночь он мне читал,

Волновался, требовал похвал,

Будто сам он сочинил все это…

Мы с ним вышли на перрон московский,

Долго я глядел соседу вслед.

Мне бы так писать,

                как Маяковский,

Чтоб ответить скромно:

                   — Я поэт!

1953

Стихи об одном друге

Говорят,

       что друзья познаются в беде.

Что ж!

       В беде

          он как раз

                настоящий товарищ:

Даст взаймы,

          если ты оказался в нужде,

За ночь глаз не сомкнет,

               если ты захвораешь.

Если критик

            стихи твои забраковал,

От души пожалеет

             и вспомнит при этом,

Что когда-то неплохо

                он сам рифмовал,

Но ему не везло,

          потому и не стал он поэтом…

Если горя хлебнул

                или сбился с пути,

Ты поймешь,

   что он может быть истинным другом…

Но попробуй к нему ты

    счастливым,

       влюбленным, любимым прийти —

Загрустит,

       поглядит с непонятным испугом,