Я сочинил когда-то песню - [28]

А лица совсем незнакомых людей

Отчетливо в памяти вижу.

Выходит,

Тебя

      разглядеть

Тем трудней,

Чем мне ты

            роднее и ближе.

Мы видим

            лишь то,

Что хоть чуть

             в стороне,

Хоть чуточку

            на расстоянье.

Настолько со мной ты,

Настолько во мне,

Что видеть я не в состоянье!

1953

Тебе

Ты запомни строки эти…

Было так:

На белом свете

Жил какой-то человек,

Почему-то мною звался,

Очень часто увлекался,

Слишком часто ошибался

Он за свой короткий век.

На моей он спал кровати,

Надевал мое он платье,

И курил он мой табак.

Веселился он некстати

И грустил совсем некстати.

Жил не так,

Любил не так,

Был он слаб,

А я сильнее.

Скуп он был,

А я щедрее,

Груб он был,

А я нежнее.

Нет такого в нем огня,

Если б он тебя не встретил,

Значит, не было б на свете

Настоящего меня.

1945

Посленовогодняя елка

Завьюженная челочка,

Пушистая игла…

В лесу родилась елочка,

В лесу она росла.

Не в ярком убранстве

Парадном,

Венчавшем ее красоту,

На лестничной клетке

В парадном

Увидел я елочку ту.

За дверь

Ее выставил кто-то,

Поскольку теперь не нужна.

И как-то устало и кротко

К стене прислонилась она.

Осыпались желтые ветки,

Ни бус, ни браслетов на ней.

Ей зябко на лестничной клетке

Без шубы роскошной своей.

Всего лишь неделя —

Не месяц,

И вот с нее сняли красу.

О, как она старше ровесниц,

Зеленых ровесниц в лесу!

Чтоб только ты нас не винила

За праздник,

Который так мал,

Иголки,

Что ты обронила,

Я б все до одной

Подобрал.

1954

«Еще могу расстаться с вами…»

Еще могу расстаться с вами,

Еще могу не видеть вас,

Уход с прощальными словами

Еще держу я про запас.

Держу

      возможность жить иначе —

Тот ключ

         от запертых дверей,

А дом пожаром весь охвачен,

Пора бежать,

            да поскорей!

Уже его дыханьем грозным

Мое лицо обожжено.

Пора бежать,

            пока не поздно…

А я швыряю ключ в окно.

1953

Ваня Жуков

Спешит на почту мальчик Ваня Жуков,

Спасительное

          спрятав письмецо.

Один из многих тысяч русских внуков,

Он детства

          даже не видал в лицо.

Мол, худо в людях, дедушка, живется,

Возьми меня в деревню поскорей!..

Прочтет чиновник адрес,

                  посмеется,

Припрячет,

          как забаву для друзей.

Откуда знать ему,

               что эти строки,

Застрявшие в почтмейстерском столе,

От сердца к сердцу

               по прямой дороге

Пойдут

      сквозь все столетья

                     по земле!

Подумай только, мальчик Ваня Жуков,

Что столько ныне у тебя родни!

На все деревни

             дедушкам

                     и внукам

Твое письмо

            приходит в наши дни.

1953

«После пыток долгого допроса…»

После пыток долгого допроса,

Без суда,

         по указанью босса,

Увезли в Нью-Йорк его,

                  в тюрьму…

Гавани заезженные воды,

Сквозь решетку

             статуя Свободы

Видится отчетливо ему.

Локоны

       тяжелые,

               литые,

Крепко сжат холодных губ металл,

Так

    в тюремной камере

                   впервые

Негр

    в лицо Свободу

                увидал.

В камере

         крысиной,

                  мрачной,

         тесной

В первый раз

          узрел

               Свободы лик,

Что в окне

         решеткою железной

Перечеркнут,

            словно черновик.

И на плечи

         каменные своды

Всей своею тяжестью

                  легли,

Нет

    другой

          в Америке

                  Свободы,

Чем вот эта статуя

                вдали!

В полный рост

          она над бухтой встала…

Что Свобода?!

            Сделали ее

Из того же самого металла,

Что твоих наручников литье.

Если в ту свободу веришь слепо,

Голодай,

       молчи

             и жди,

                   пока

Нищему протянет корку хлеба

Статуи

       недвижная рука!

Может, там,

       в порту Нью-Йоркском,

                        нынче

Брошен негр

         под ноги

               судьям Линча

На глазах смеющихся господ.

А петля на шее

             туже,

                   туже…

Где Свобода?

         Здесь Свобода,

                   тут же —

Даже пальцем не пошевельнет!

Как плакат рекламный,

                  неживая,

Выставлена

          миру

               напоказ,

Телом

       казематы

                прикрывая,

Вот она над бухтой поднялась.

Видное

       ей место подыскали.

Но Свобода,

            обманув народ,

Продает себя

         на пьедестале,

Тем, кто побогаче,

               продает.

Ставшая фальшивою рекламой,

На сограждан

            устремляет взор.

И торгует бойко

               этой дамой

Дядя Сэм —

          почтенный сутенер.

Статуя

       безмолвная,

                  глухая

В лучезарном царственном венце.

Не она,

       а женщина другая

Со слезами счастья на лице

В запертые двери каземата

Постучится —

            будет день такой —

И обнимет

          черного собрата

Белой

       материнскою

                  рукой…

1949

Простому американцу

Хоть на нежные скуп ты слова,

Но, вернувшись с работы домой,

Каждый вечер

            ты колешь дрова,

Моешь миски неловкой рукой…

Подогретой водой в чугуне,

Разведенным в камине огнем

Ты в любви признаешься жене,

Сам, быть может, не зная о том.

И когда ее клонит ко сну,

Ты, усталый,

          стираешь белье…

Но чем больше ты любишь жену,

Тем тревожней глаза у нее.

И она все взволнованней ждет,

Ей не выплакать думу одну:

Что придет за тобой пароход

И тебя увезут на войну…