«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца» - [66]

Судья Миллер вызвал Томми Осборна в свою комнату и предъявил ему заявление полиции Нэшвилла о том, что Осборн подстрекал офицера нэшвилльской полиции найти и подкупить предполагаемого присяжного, предложив 10 тысяч долларов за оправдательный вердикт. Предполагаемый присяжный получал 5 тысяч долларов в случае избрания присяжным в состав жюри и еще 5 тысяч долларов, когда жюри впоследствии объявит, что безнадежно зашло в тупик. Поначалу Осборн обвинение отрицал. Тогда судья Миллер сказал Осборну, что его разговор с офицером полиции, доложившим загонщикам Хоффа о подстрекательстве к преступлению, был тайно записан на пленку, и предъявил запись Осборну. Томми Осборн получил условно-окончательное постановление суда о лишении его права адвокатской практики. Осборн сообщил о происшедшем Биллу Буфалино и Фрэнку Рагано. Осборн вернулся к судье и признал, что это его голос, но идея принадлежала офицеру полиции, а Осборн не намеревался ее воплощать, Осборна просто подставили, грубо говоря. В конце концов Осборн был осужден в ходе отдельного процесса и отбыл небольшой срок тюремного заключения. По выходе из тюрьмы он в 1970 году в приступе отчаяния выстрелил себе в голову. Но в конце 1963 года ведущий адвокат Джимми Хоффа на предстоящем процессе о подкупе жюри ждал, будет ли принято решение о лишении его права адвокатской практики за еще один подкуп жюри.

С учетом того, что город Нэшвилл оказался непоправимо скомпрометирован, судья удовлетворил ходатайство защиты о переносе рассмотрения дела на январь 1964 года в город Чаттанугу.

«Однажды утром за неделю с небольшим до 22 ноября 1963 года мне позвонил Джимми и попросил подойти к телефону-автомату. И когда я подошел, единственное, что Джимми мне сказал, было: «Отправляйся повидать друга».

Я поехал к Расселу, и когда тот открыл дверь, все, что он сказал мне, было: «Отправляйся повидать наших друзей в Бруклин. У них есть для тебя кое-что для доставки в Балтимор». На Рассела это было не похоже. Обычно тон во всем задавал он.

Я развернулся и поехал в ресторан «Монте» в Бруклине. Он был местом встречи людей Дженовезе. Это старейший итальянский ресторан Нью-Йорка. В Южном Бруклине, недалеко от канала Гованус. Отличная еда. Слева от ресторана собственная парковка. Я припарковался, вошел и встал у стойки бара. Тони Про поднялся из-за стола, пошел в подсобку и вернулся с большой брезентовой сумкой. Вручил ее мне и сказал: «Поезжай в «Кэмпбелл Семент» в Балтиморе, куда ты в прошлый раз ездил на грузовике. Там будет ждать пилот нашего друга».

Не надо провести на войне всю жизнь, чтобы понять, что в сумке лежали три винтовки. Я знал, что это были винтовки, но не знал для чего.

Когда я туда приехал, пилот Карлоса Дейв Ферри был еще с одним парнем, которого я знал по «Монте» и который был с Дженовезе. Его уже нет, но у него прекрасная семья. А потому нет смысла упоминать его имя. Он сказал: «Как поживает твой друг?» Я сказал: «Хорошо». Он сказал: «Есть кое-что для нас?» В манере, усвоенной от Рассела, я даже не вышел из машины. Дал ему ключи. Он открыл багажник, взял сумку, мы попрощались, и я поехал домой».

В момент этого обмена у «Монте» Провенцано приехал на заседание суда 13 июня 1963 года, рассматривавшего его апелляционную жалобу по обвинению в профсоюзном рэкете. Обвинение было также предъявлено его адвокату и сообщнику в передаче денег Майклу Коммунале, бывшему прокурору округа Хадсон. В конечном итоге в 1963 году Провенцано отправился по приговору отбывать четыре с половиной года в тюрьме Льюисберга, а поскольку преступление было нарушением профсоюзного законодательства, ему было запрещено заниматься профсоюзной деятельностью в течение 5 лет после отбытия тюремного заключения. Во время процесса журналист «Нью-Йорк пост» Мюррей Кемптон назвал Провенцано «самым высокооплачиваемым профсоюзным боссом Америки». В то время Провенцано на трех должностях в профсоюзе водителей получал больше Джимми Хоффа и больше президента Соединенных Штатов.

Бобби Кеннеди был весьма заметной движущей силой за обвинением Провенцано в профсоюзном рэкете и откровенно приветствовал процесс в прессе. Провенцано, в свою очередь, поносил тактику министра юстиции подсылать следователей с расспросами к его друзьям, соседям и, самое непростительное, к его детям. Газета «Нью-Йорк таймс» писала, что Провенцано честил Кеннеди «столь непристойными выражениями, что снятый телевизионный фильм оказался непригоден к показу, а журналисты не смогли найти прямую цитату, годную для печати».

20 ноября 1963 года в Нэшвилле судья Миллер лишил Томми Осборна права адвокатской практики.

Два дня спустя, 22 ноября 1963 года, президент Джон Ф. Кеннеди был убит в Далласе.

Среди звонков понесшего тяжелую утрату Бобби Кеннеди о подозреваемых в причастности к убийству брата был и звонок Уолтеру Шеридану. Бобби Кеннеди просил его проверить возможную причастность Джимми Хоффа.

«Профсоюзное отделение в Уилмингтоне, штат Делавэр, в то время располагалось у железнодорожной станции. Оно еще было частью 107-го местного отделения в Филли. У меня там были профсоюзные дела, и по пути мне пришлось остановиться у пары грузовых терминалов. Когда я вошел в здание, по радио сообщили, что в Кеннеди стреляли. Когда я впервые услышал новость о Далласе, меня взволновало это так же, как взволновало всех в мире. Он не был моим любимцем, но никакой личной неприязни к этому человеку у меня не было, и у него была милая семья. Еще до того как Руби замочил Освальда, мне пришло в голову, не связано ли это с делом в «Монте». Не стоит вам и говорить, что не было никого, у кого можно было бы спросить о чем-то в этом роде».