«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца» - [150]

– Им необходимо удостовериться, – сказал я, – что ничто не дискредитирует рассказанного их звездным свидетелем Билли.

– Перед нами папа никогда не пытался отрицать того, что он вам рассказал.

– Я знаю, но им надо бдеть. К этому их обязывает средняя буква в их названии.

Долорес, к тому времени успевшая стать моим другом на всю жизнь, рассмеялась и сказала:

– Знаете, отношение нас троих к ФБР определялось возрастной разницей. Мэри Энн практически выросла до того, как папа связался с Расселом. Мэри Энн едва ли не сделала ФБР добрыми духами дома. Я чувствовала, через что папа прошел с ФБР, и сотрудничала, но очень формально. Конни родилась, когда папа был целиком и полностью с Расселом. Конни не пускала их в свой дом и заставляла их разговаривать с ней с крыльца, кричала им, что у нее нет папы, и им ничего не остается, как позвонить вам и оставить ее в покое. Она все равно не прочтет книгу. Единственное, что она мне сказала: «Просто скажи, что папа не убивал Фрэнка Синдона. Фрэнка Синдона я всегда любила». Я ответила: «Нет, Конни, папа не убивал Фрэнка Синдона».

Фрэнк «Барракуда» Синдон был одним из четырех мафиози, убитых по приказу Комиссии мафии в 1980 году в отместку за несанкционированное убийство Анжело Бруно. Поскольку мотивом убийства Бруно считалась жадность, Синдона оставили лежать в переулке с набитым деньгами ртом. Убийство четырех мафиози, сговорившихся убить босса Филли Анжело Бруно, возможно, было последним актом Комиссии по наведению порядка, прежде чем ощутимо запахло жареным в результате расследования Лина ДеВеккьо по делу Комиссии мафии. Руководящему органу необходима коммуникация, а дело Лина положило ей конец.

На следующий день после звонка Долорес мне позвонил специальный агент Энди Слюсс из детройтского управления ФБР. Ему были нужны мои записи Ширана. Запрос меня взволновал. У нас состоялся отличный разговор. Я рассказал ему, что Долорес говорила о своих сестрах и о его визите, и мы засмеялись. Он спросил меня, нужна ли мне повестка на мои записи. Я сказал, что не нужна, но не отказался бы от нее как от сувенира. Почти сразу, на следующий день или через день, я получил повестку, а позже, когда мои магнитофонные записи были скопированы и возвращены мне, на них стоял идентификатор и номер дела ФБР.

Это было одновременно приятно и унизительно. Как всегда говорила моя мама, Каролина ДиМарко Брандт, когда я рассказывал об удачах в своей жизни: «Гляди выше, Чарльз». Что я и делал.

Во время разговора с агентом Энди Слюссом мой опыт работы в правоохранительных органах подсказывал мне, что это не случай детектива Джо Коффи, расследовавшего убийство Галло, где все серьезные подозреваемые были мертвы, и поскольку Томми Андретта жив и живет в Лас-Вегасе, а Чаки О’Брайен жив и живет во Флориде, дело не закрыто, и ни один агент не мог публично его комментировать. Так же как Джо Пистоне не мог комментировать некоторые еще открытые дела в своей первой книге «Донни Браско» и сделал это только в книге «Донни Браско: неоконченное дело», вышедшей двадцать лет спустя. Я очень осмотрительно пытался не перейти черту. Ни разу не упомянул Большого Билли Д’Элиа, Фрэнка Павлико или детектива Джо Коффи. Но прежде чем повесить трубку, не сдержался.

– Я не собираюсь вас спрашивать, почему мои записи заинтересовали вас именно сейчас, – сказал я. – Но мне просто хочется, чтобы вы знали, что мне никогда не нравился этот ублюдок и он никогда меня не любил.

Мы расхохотались, как два человека, которые в итоге были «по одну сторону этого дела».

Вскоре после этого прекрасного момента состоялась встреча в отеле «Ле Паркер Меридиен» с Мартином Скорсезе, Робертом Де Ниро и Стивом Заилляном, и был еще один прекрасный момент, когда Скорсезе спросил у меня название странного фильма, заставившего меня окрестить Ли Харви Освальда «одиноким ковбоем». Вернувшись в Сан-Вэлли, я узнал, что название фильма связано с убийством Освальда Джеком Руби. Выстрел из пистолета 38-го калибра стал взрывом тишины, заставившим замолчать Освальда.

Приехав в Сан-Вэлли с кинофорума на Манхэттене, я обнаружил на пороге дома оставленную с вечера посылку «Федэкс». В ней лежал присланный Мартином Скорсезе DVD-диск – тот самый фильм «Взрыв тишины» 1961 года режиссера Аллена Барона. Какое сокровище. И какой захватывающий фильм-нуар с Нью-Йорком моей юности.

На сегодняшний день все главные признания Фрэнка Ширана подтверждены: убийство Галло – свидетельницей из «Нью-Йорк таймс» и детективом Джо Коффи, убийство Хоффа – Фрэнком Павлико, Билли Д’Элиа и фэбээровской повесткой по поводу моих записей, и, наконец, «Даллас» как заговор Комиссии мафии – словами Карлоса Марчелло в Тексаркане и участием Тони Провенцано от семьи Дженовезе.

Следуя совету матери глядеть выше, я мысленно выбираю фотографию улыбающегося сверху Фрэнка Ширана. И вновь, в который раз, благодарю его. На ней Ирландец вечно молодой и в форме. Это моя любимая фотография, сделанная на Сицилии Алексом Сигелом, погибшим во время высадки в Салерно.

Родившийся и выросший в Нью-Йорке, Чарльз Брандт работает учителем английского языка в неполной средней школе, следователем отдела пособий по социальному обеспечению в Восточном Гарлеме, прокурором по расследованию убийств и заместителем генерального прокурора штата Делавэр. Занимаясь частной адвокатской практикой с 1976 года, Брандт был председателем Коллегии судебных адвокатов Делавэра и Делавэрского отделения американской коллегии судебных адвокатов. Считался коллегами одним из «лучших адвокатов в Америке» и «лучших адвокатов в Делавэре». Часто выступает с лекциями по техникам допроса и перекрестного допроса не сотрудничающих свидетелей. Брандт – автор романа «Право не отвечать на вопросы», основанного на материалах особо важных дел, которые он раскрыл, проводя допросы. Также в соавторстве с Джо Пистоне он написал книгу «Донни Браско: неоконченное дело», а с Лином ДеВеккьо – «Мы выиграем это дело: шокирующий сфабрикованный процесс против борца с мафией».