«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца» - [149]

Теперь, когда его план сообщить мне о подтверждении Билли не сработал, Павлико продолжил уже сам, без моих вопросов:

– Придя за Билли, агенты ФБР первым делом спросили его, что случилось с Хоффа, и он сказал им прочитать книгу.

– Фрэнк сказал мне правду, – произнес я. – Я не вызывал его в суд, где он бы в течение дня давал мне показания со свидетельской кафедры; он был со мной на протяжении почти пяти лет.

– Когда вышла ваша книга, – сказал он, – Билли мне ее подарил, сделав надпись: «Иногда можно верить всему, что читаешь».

Какой-то части меня (итальянскому католику во мне) нравится думать, что на сотрудничество Билли с ФБР до некоторой степени повлияло духовное откровение последних лет Фрэнка Ширана, описанное в книге «Я слышал, ты красишь дома», а Фрэнк испытал духовный толчок, увидев, как Рассел направляется в часовню в Спрингфилдской тюрьме, а моя ежедневная работа с Фрэнком сподвигла меня ставить за него свечи в соборе Святого Патрика в каждый приезд к матери на Манхэттен.

Билли был крестным отцом всей семьи Буфалино. Его решение начать сотрудничество наглядно демонстрирует успех борьбы Лина ДеВеккьо с Комиссией мафии.

Примерно год спустя, 13 декабря 2012 года, Фрэнк Павлико, ожидая суда в Южной Каролине по отдельному процессу о мошенничестве, свел счеты с жизнью, повесившись.

Тем временем Билли Д’Элиа выдал двух судей по делам несовершеннолетних на территории Буфалино с чудовищным конфликтом личных и профессиональных интересов. Им принадлежала доля в частном исправительном учреждении для малолетних, и за каждого заключенного под его крышей они получали деньги. Поэтому за мелкие преступления, наподобие кражи в магазине, они приговаривали несовершеннолетних правонарушителей к тюремному заключению. Это было в программе «60 минут». Судьи, скорее всего, умрут в тюрьме.

Большого Билли Д’Элиа условно-досрочно освободили в 2013 году, через пару месяцев после самоубийства Павлико. Но он никогда не будет давать свидетельских показаний против двух еще живых пособников в деле Хоффа, поскольку не был прямым соучастником в отведенных им ролях: Чаки О’Брайен подвез Хоффа до дома, а Томми Андретта спрятал тело. Как выразился Фрэнк в 1991 году: «…Если идешь на такое, ты знаешь только то, что сделал ты. Ты не можешь донести на других, а другие – на тебя».

И Фрэнк никогда не говорил мне, сыграл ли Билли какую-либо роль в деле Хоффа или в «Далласе». Однако в силу положения Билли как андербосса он был посвящен во все, что знал Рассел.

Фрэнк всегда был убежден, что Большой Билли – тайный осведомитель или «тихий стукач», как выразился бы Фрэнк (или «источник» в терминах профессора агентурной работы Лина ДеВеккьо).

Фрэнк был очень близок к боссу чикагской братвы Джоуи «Клоуну» Ломбардо. Оба были соответчиками в гражданском процессе по «Закону об инвестировании полученных от рэкета капиталов» против Комиссии мафии (не путать с уголовным процессом Лина против Комиссии по тому же закону). Список обвиняемых соучастников в сговоре по гражданскому делу можно, позаимствовав выражение Роберта Ф. Кеннеди-младшего, смело назвать «инвентарным перечнем» фигур организованной преступности. Потому что так и есть. Как уже упоминалось, Фрэнк в списке был одним из двух неитальянцев.

Нередко Фрэнк звонил Джоуи Клоуну при мне, и я слышал слова Фрэнка. Это был общенациональный заговор в моем присутствии. Однажды, когда я шел на Парк-авеню на встречу в издательство, Фрэнк позвонил мне на мобильник.

– Мне звонил друг из Чикаго, – произнес Фрэнк. – Он сказал мне, что все в Чикаго говорят о том, что этот человек – стукач. Будь осторожен с Билли, он – дрянь.

– Брось, Фрэнк, – сказал я. – Я вижу его, только когда я с тобой. Что я могу сказать при Билли?

– Не важно, смотри, что говоришь при Билли.

В том, что впоследствии Билли перешел на сторону ФБР и сделался сотрудничающим свидетелем, прежде составив заговор с целью убийства других сотрудничающих свидетелей, мне видится личная ирония.

Для меня Билли всегда стоял во главе списка людей, которые, как мне представлялось, способны рассуждать наподобие Безумного Шляпника и прийти к выводу, что я обвел Фрэнка вокруг пальца и воспользовался муками совести Фрэнка для превращения его оправдательной книги в исповедальную. И кто после этого посмеет обвинить меня в том, что я не написал о Большом Билли раньше?

Так или иначе, это была книга о Фрэнке, давнем желании его покаяться и пути его искупления. Кающемуся необходим исповедник. И мне повезло оказаться в нужном месте в нужное время, чтобы этот сын семинариста все мне рассказал.

Через некоторое время после моего короткого, но волшебного разговора с бывшей мишенью киллера Фрэнком Павлико мне позвонила взволнованная дочь Фрэнка Ширана Долорес. В ту ночь в Пенсильвании детройтские фэбээровцы обыскали дома всех трех дочерей, с которыми Фрэнк поддерживал отношения. Агенты ФБР искали аффидевит, письмо, записку или кассету, видеозапись, фильм или нечто написанное на бумаге или заснятое на пленку, возможно, оставленное Фрэнком дочерям на хранение.

Я рассказал Долорес о своем разговоре с Павлико. Я объяснил ей, что агенты искали то, что отец на случай ареста мог оставить дочерям на хранение и где он отрицал бы правдивость рассказанного или говорил о ложности своих признаний.