Я сделаю это для тебя - [31]

Но у удачи был свой противовес, и его следовало опасаться. Разрушительный коварный ураган, способный уничтожить счастье человека и оставить его на горестных развалинах. Жена оставила Эрика через несколько дней после его ухода с «Франс-6», началась полоса невезения, и в конце концов он оказался на этом маленьком канале, который никто не принимает всерьез.

Эрик знал, что, относя успехи и поражения на счет некой мистической логики, он проявляет нежелание смотреть правде в глаза и нести ответственность за происходящее, но ничего не мог поделать: глупое суеверие успокаивало его.

Кристина ушла от него, потому что устала от одиночества, ей надоело, что неуловимого мужа вечно нет дома и ей приходится самой заниматься детьми. Иногда Эрик жалел, что не сумел объяснить Кристине специфику своего ремесла. Но разве можно объяснить, какое возбуждение чувствуешь, сидя рано утром в ньюс-руме и читая сообщение, содержащее важнейшую информацию, особенно если знаешь, как ее подать? Как приобщить другого человека к ощущению всемогущества оттого, что все национальные, а иногда и зарубежные средства массовой информации повторяют сенсационную новость, которую первым выдал в эфир ты? Трудно описать словами удовольствие от съемок телерепортажа, который несколько часов спустя увидят сотни тысяч людей. Выброс адреналина, гордость, ощущение власти нельзя ни объяснить, ни разделить с другим человеком. Когда Кристина ушла, забрав детей, он решил, что в крахе семейной жизни виноват очередной виток невезения. Впрочем, похождения Эрика — желтая пресса частенько их смаковала — тоже сыграли свою роль в его расставании с женой.

Теперь колесо фортуны как будто повернулось, так, может, она снимет трубку, согласится выпить с ним и — всякое бывает — даже даст ему еще один шанс?

Но Кристина на звонок не ответила, и Эрик Сюма подумал, уж не дурное ли это предзнаменование.

* * *

Внешне зал заседаний ничем не отличался от любого другого: кондиционированная прохлада, лампы дневного света, светлая мебель, кофе в термосах и чашки. Вот только находился он на цокольном этаже Министерства внутренних дел и был звукоизолирован от прослушивающей аппаратуры и оснащен высокоточными приборами связи с внешним миром.

Именно в этом зале люди, отвечающие за борьбу с терроризмом, обсуждали всевозможные гипотезы.

— Носитель куплен во Франции. Мы не обнаружили стоящих отпечатков ни на нем, ни на конверте, но с ними серьезно поработали на «Теле-8».

Сидевший напротив коллег Жан-Франсуа Гонсалес читал первый отчет своих служб:

— Мы увеличили детали обстановки и лица, но ничего не можем утверждать. В кадре хорошо различим взгляд террориста. По мнению эксперта, речь с большой долей вероятности идет о мужчине восточного типа. Разрез и цвет глаз, длина ресниц…

— Просто замечательно! — съязвил Дебрюин. — Мы продвинулись в расследовании далеко вперед.

Жан-Франсуа Гонсалес заметил усмешки на лицах присутствующих. Он сделал двухсекундную паузу, чтобы в голосе не прорвались ни досада, ни раздражение.

— Наш подход заключается в следующем: мы делаем предположение и проверяем, подтверждает его собранная информация или нет, — холодно пояснил он.

— Продолжайте! — приказал Дебрюин.

— Акцент террориста проанализировали специалисты по восточным языкам. Они пришли к единодушному мнению: эти люди — французы. В речи присутствует легкий североафриканский акцент. Очевидно, мы действительно имеем дело с французами, выходцами из Магриба. Скорее всего, молодые исламисты, завербованные в континентальной Франций и прошедшие обучение за границей.

— Что у вас есть на Сюма, чего мы еще не знаем? — спросил Дебрюин, поворачиваясь к Самюэлю Мерлю.

— Эрик Сюма работал на «Франс-6». Десять лет назад он вынужден был уйти с канала: его популярность резко упала после того, как он позволил себе жесткие высказывания в адрес исламистов. Коллеги упрекали его за то, что он утратил беспристрастность, вышел за рамки профессии. Он разведен, живет один, встречается с детьми два раза в месяц, в светской жизни участия не принимает. Отношения поддерживает только со своими сотрудниками. Репутация в профессиональной среде у Сюма вполне приличная, хотя кое-кто упрекает его в излишней амбициозности, считая, что ему не место на этом молодом канале. Мы его слушаем и ведем.

— Что насчет места? — спросил Дебрюин.

— Мы увеличили изображение и проанализировали детали. Плинтусы, линолеум, оконные косяки… типичны для муниципальных домов с умеренной квартплатой, построенных в шестидесятых годах. Это значит, что террористы, возможно, находятся в нескольких километрах отсюда, в какой-нибудь башне в парижском предместье… или где-то еще.

Глава Объединенного оперативного отдела начал ходить из угла в угол.

— Я хочу, чтобы вы связались со всеми нашими подразделениями на местах, пусть подстегнут информаторов. Мне плевать, кнут они будут использовать или пряник: министр требует результатов. Если эти субчики появлялись в предместье со связанным человеком, кто-то наверняка что-то видел или слышал.

— Если позволите… — вмешался Самюэль Мерль. — Вы слышали запись. Они вопят, не боясь, что услышат соседи. Вряд ли группа, втянутая в захват заложника, станет так рисковать. Полагаю, они затаились в одном из выселенных домов.