Я сделал выбор (Записки курсанта школы милиции) - [11]

— Не трогай, Степан! Это не наше дело! Суд пусть его рассудит, — сказал он спокойным голосом.

— Пошли в отделение, — кивнул я ребятам, и взял преступника за руку.

— Нет, постойте! — сказала девушка. — Я с этим типом никуда не пойду, — и она, к нашему удивлению, влепила звонкую пощечину парню, которого мы встретили на тротуаре.

Тот молча закрыл лицо рукой.

— Герой несчастный, — с возмущением произнесла она. — Клятвы, поцелуи, а когда увидел ножик, так в кусты, и след простыл. — А ты, любимая, оставайся с бандитами. Так, да?! — язвительно продолжала она. Девушка разгорячилась, и ее успокоить было трудно. Вадим и Толик взяли эту миссию на себя, а мы со Степаном повели задержанного.

Глава восьмая

Был первый час ночи. Сдав задержанного дежурному по отделу милиции, мы пошли к себе в казарму. Степка сразу завалился спать, Толик пошел в умывальную комнату стирать воротнички, а я, сидя на кровати и сжав голову руками, обдумывал события прошедшего вечера. До головной боли я размышлял, пытаясь дать оценку своим поступкам, выделить закономерное и случайное.

Вспоминая в подробностях дежурство, я разделся и, укрывшись с головой, чтобы не слышать посторонних шумов, попытался заснуть, но не успел. С патрулирования вернулась очередная группа курсантов.

— Я думал будет интересный вечер, — говорил один из них. — Готовился к нему здорово. Хотелось пойти на операцию, брать какого-нибудь бандита. А вышло что? Весь вечер и до полуночи участковый таскал нас по чердакам и подвалам, искал каких-то пацанов. Тоже мне, нашел занятие для милиции! Ну, и что же тут такого, что пошел пацан спать на чердак? Я вон тоже в деревне сколько раз спал на чердаке — и ничего.

— В деревне, в деревне, — передразнил говорящего напарник. — Дура ты! Ведь они из дому убежали. Город — это тебе не деревня. Если ты хочешь знать, гораздо важнее сейчас заняться этими пацанами, нежели какими-то пьяницами. Пьяница что... он уже человек, можно сказать, пропащий. А пацан — это чистая душа, и ее нужно такой сохранить на всю жизнь. Но легко ли это сделать? — размышлял он вслух.

— Да, чего уж там говорить, — согласился тот курсант, что спал в деревне на чердаке. — Мать-то, видимо, у него вертихвостка. Не зря пацан домой не хотел идти. А мальчонка хороший, — продолжал курсант.

— Ну, вот видишь, — добродушно произнес его напарник, — а ты говорил с пацанами таскаться.

Пока я следил за беседой этих курсантов, в боковую дверь с шумом ввалились трое возбужденных ребят. Они, не обращая внимания на спящих, разговаривали столь громко, как будто хотели специально разбудить всю вселенную. Да и как же иначе, пусть слышат все, ведь они вернулись с первого серьезного дела.

— А старик здорово чесанул его, — восхищенно говорил один из них.

— Да, старикан хитер, — продолжал другой. — Сначала ни гу-гу, дал ему возможность залезть в склад, а потом, когда тот показал свою образину через окно, шарахнул дуплетом перед самым его носом, — и рассказывающий от удовольствия потер руки.

— Ты вот трешь руки, — вмешался третий, — а ведь по твоей вине мы чуть не упустили этого молодчика.

— Ладно, с кем не бывает, — успокаивающе произнес тот курсант, что говорил первым. — И так у него дробинка на память осталась. — Только тут я обратил внимание, что у одного из курсантов перебинтована голова, а из-под накинутой на плечи офицерской шинели струйками стекала вода.

— Да, ванну ты принял хорошую, — усмехнулся один из ребят.

— Шутки-шутками, а старик чуть меня не ухлопал вместе с этим битюком, когда я его ухватил за штанину в воде, — говорил перевязанный. — И как это я, действительно, рот разинул, когда бандюга сиганул в речку, — сетовал он.

— А ты тоже хорош! Идешь впереди, возомнил из себя конвоира и даже не оглядываешься назад, — упрекнул он стоящего рядом с собой курсанта.

— А нечего было вести его вдоль речки, — упрекнул первый.

— Ты же видел, что старик не пускал нас через территорию базы, — возразил перевязанный.

— А, вообще, старичок какой-то подозрительный, — вмешался в разговор третий курсант. — Нет, чтобы спугнуть этого идиота до того, как он залез к нему в склад. Тот бы ушел и дело с концом. Так нет, он специально ждал, когда этот дружище залезет в склад, а потом только начал пальбу и вызвал милицию.

— Ну, правильно сделал старик, — с жаром сказал перевязанный.

— Нет, неправильно, — отстаивал тот, — спугнул бы и не было бы у нас преступления, и не сидел бы человек в тюрьме.

— Э-э-э! Нет, дружище! Это не все так просто, как ты думаешь. Если бы его спугнули, то он, действительно, ушел бы от склада, но где гарантия, что он не сделал бы гораздо худшее, может быть, даже и безнаказанно и неоднократно. А теперь он изолирован от общества. И если в нем есть еще что-то от человека, то пусть благодарит этого старика, давшего ему возможность одуматься.

Они кончили спорить и начали раздеваться.

Я долго не мог заснуть.

— Ты знаешь, — услышал я шепот лежащего где-то в другом ряду курсанта, — я этого так не оставлю. Я завтра же напишу начальнику горотдела милиции рапорт, пусть его взгреют как следует.

Сосед что-то ответил, но я не расслышал.