Я - счастливый человек - [19]
Кто же будет возражать!
Как раз прошел дождь. И после дождя реклама, фонари, бегущие огни – все это отражалось на мокром тротуаре Елисейских Полей.
Я еду по Елисейским Полям. Такая красота, что просто не верилось, что я в Париже. Будто сон.
Позже я не раз бывала в Париже в разное время года. Но всегда вспоминала то первое впечатление: тот Париж я вспоминала. Тот Париж…
Я побывала едва ли не в сорока странах мира, видела Индию и туманный Альбион, пирамиды Мехико и небоскребы Нью-Йорка, африканскую саванну и желтые камни Святой Земли… Но в памяти моей – тот Париж.
Нас разместили в небольшом отеле «Монтевидео», в районе Булонского леса. Маленькая гостиница, очень уютная. Домашняя. У меня номер на втором этаже с балконом, который выходил на Булонский лес.
Утром проснулась от цоканья копыт: цок – цок, цок – цок. Посмотрела в окно – на аллеях наездники. И это мне тоже показалось сказкой. Будто не наши дни, а век минувший. Все одеты как полагается для верховой езды. Утренний променад.
В течение дня в отель привозили несколько чемоданов для Сергея Иосифовича Юткевича. Помню, открыли один из них, а там какая-то ветхая шляпка с перьями, письма, пожелтевшие бумаги, старые книги. Что за чемодан? Его в Лондоне отыскали. Он долго там лежал. Решили, это и есть чемодан, что пропал у Сергея Иосифовича. Смотрины окончились ничем.
Вечером посольство устроило прием, а потом наша делегация поехала на вокзал. Мы сели в голубой экспресс, который помчал нас в Канны.
В фестивальной столице наша делегация жила в отеле «Карлтон». Это отель в стиле ретро. На первом этаже в ресторане, в эркере, стоял огромный круглый стол и на нем – красный флажок с серпом и молотом. Стол был зарезервирован на все фестивальные дни для советской делегации. Нам сразу представился главный официант, типичный француз с аккуратными усиками – мсье Пьер…
И началась фестивальная карусель. Наша делегация была в центре внимания. В последние годы я наслышалась много чего о советском кино, что, мол, нас никто не знал, да и вообще было ли у нас в стране кино. Это не так. Советский кинематограф знал весь мир. Во всех киношколах изучали творчество Пудовкина, Довженко, Донского, Эйзенштейна. И на кинофестивалях к советским фильмам было привлечено внимание зрителей, прессы, зарубежных деятелей кино. У нас был жесткий график, все было расписано по часам. К нам шли американцы и итальянцы, французы и индийцы. Нас приветствовали зрители.
Я в Москве получала тысячи писем. Адрес простой: «Москва, «Мосфильм», Кларе Лучко». А то и просто «Москва. Кларе Лучко». От этого, как теперь говорят, могла и крыша поехать, но меня Бог уберег. Я спокойно относилась к восторгам и даже не понимала, зачем собирать автографы. А в Каннах у входа в гостиницу день и ночь стояла толпа. Мы проходили через нее, и нас атаковали охотники за автографами.
Я писала, писала, писала эти автографы, даже рука уставала. Ажиотаж был не только у отеля. Стоило где-то появиться, моментально собирались люди.
Иду я с нашим переводчиком мсье Момпером по набережной Круазетт. Мое внимание привлек красивый ресторан, огромные зеркальные окна. И только мы задержались на минуту, как нас окружила молодежь. Смеются, кричат: «Автограф, автограф, как вас зовут, откуда вы?»
Мсье Момпер, привыкший к подобному ажиотажу фестивалей, представляет меня:
— Мадемуазель Клара, она из Москвы…
А ко мне уже тянутся руки: «Кляра, Кляра…»
Толпа напирает, я отступаю шаг за шагом, и меня прижимают к витрине ресторана. Я уперлась спиной в это стекло, и… оно затрещало, раскололось на сотни осколков. А я оказалась… внутри ресторана.
Первое мое чувство – ужас.
Я выбила зеркальную витрину, нужно будет заплатить за это огромные деньги, а суточные у нас были мизерные. Я в панике, а вокруг суетятся люди…
Тут как из-под земли появились хроникеры, начали снимать – еще бы! — происшествие на фестивале, на набережной Круазетт.
Ко мне сквозь толпу, я сразу поняла это, пробивался хозяин ресторана. Ну, думаю, пропала, такой скандал! А он расплылся в улыбке, галантно поцеловал руку:
— Мадемуазель, я очень рад, очень рад! Спасибо вам. Вы сделали мне отличную рекламу.
Потом спрашивает:
— Из какой страны вы приехали?
— Из Советского Союза, из Москвы.
— О-ля-ля! Из Москвы! Я приглашаю вас посетить мой ресторан. Это замечательно. Москва! Благодарю вас, мадемуазель.
Слава Богу, подумала я, все закончилось чудесным образом.
Меня сняли крупным планом, сняли огромную толпу. И получился сюжет, его показали по телевидению. И любопытные приходили в этот ресторан поужинать и посмотреть: где же случилось такое необычное фестивальное событие?
Пресса баловала меня своим вниманием. Чуть ли не ежедневно в журналах, газетах мелькали мои фотографии. Одно издание, выходившее в Каннах во время фестиваля, посвятило мне целую страницу, написав, что Клара Лучко, советская актриса, в первые три дня фестивальной лихорадки популярностью превзошла Мишель Морган. Была помещена огромная фотография: я раздаю автографы.
А еще обо мне писали: «прелестная актриса из Москвы со свежестью пастушки». У меня тогда был румянец во всю щеку, и журналисты заключали пари – натуральный это румянец или искусный макияж. Один взял платочек и спросил, может ли он потереть мою щеку. Я, признаюсь, уже освоилась, подставила щеку.
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Имя Сергея Юрского прочно вошло в историю русской культуры XX века. Актер мирового уровня, самобытный режиссер, неподражаемый декламатор, талантливый писатель, он одним из немногих сумел запечатлеть свою эпоху в емком, энергичном повествовании. Книга «Игра в жизнь» – это не мемуары известного артиста. Это рассказ о XX веке и собственной судьбе, о семье и искусстве, разочаровании и надежде, границах между государствами и людьми, славе и бескорыстии. В этой документальной повести действуют многие известные персонажи, среди которых Г. Товстоногов, Ф. Раневская, О. Басилашвили, Е. Копелян, М. Данилов, А. Солженицын, а также разворачиваются исторические события, очевидцем которых был сам автор.
Книга воспоминаний великой певицы — яркий и эмоциональный рассказ о том, как ленинградская девочка, едва не погибшая от голода в блокаду, стала примадонной Большого театра; о встречах с Д. Д. Шостаковичем и Б. Бриттеном, Б. А. Покровским и А. Ш. Мелик-Пашаевым, С. Я. Лемешевым и И. С. Козловским, А. И. Солженицыным и А. Д. Сахаровым, Н. А. Булганиным и Е. А. Фурцевой; о триумфах и закулисных интригах; о высоком искусстве и жизненном предательстве. «Эту книга я должна была написать, — говорит певица. — В ней было мое спасение.
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом.
Агата Кристи — непревзойденный мастер детективного жанра, \"королева детектива\". Мы почти совсем ничего не знаем об этой женщине, о ее личной жизни, любви, страданиях, мечтах. Как удалось скромной англичанке, не связанной ни криминалом, ни с полицией, стать автором десятков произведений, в которых описаны самые изощренные преступления и не менее изощренные методы сыска? Откуда брались сюжеты ее повестей, пьес и рассказов, каждый из которых — шедевр детективного жанра? Эти загадки раскрываются в \"Автобиографии\" Агаты Кристи.