Я сам себе жена - [14]
Вместе с одноклассником мы ездим из Гренцвизе в соседнюю Прашку. Холодно. На тачках и телегах оборванные люди везут свой последний скарб, стулья, ящики и сумки в ту часть городка, которая расположена за таможней. Деревянные столбы уже аккуратно забиты в землю. Как телеграфные столбы. В следующий приезд между ними уже натянута проволочная сетка. Евреи загнаны в гетто.
Что за прекрасное здание! Синагога покрашена размытой светло-голубой краской, фасад разделен четырьмя пилястрами, из стены плоско выступают колонны с капителями наверху и основаниями внизу. Между пилястрами — входная дверь, слева и справа — узкие высокие окна с мелкими ячейками стекол. Над входом тянется карниз, над ним на всю ширину развернулся тимпан, в центре — звезда Давида. Солнечные лучи исходят от нее, она позолочена. Ребенок смотрит широко открытыми глазами. Днем позже: старые оборванные женщины и, едва отличимые от них, молодые, в черных платках, разбивают камни. Подъезжают телеги. Вооружившись ломами, женщины выламывают камни из стен синагоги. Что здесь происходит? Растерянное непонимание. Еще через несколько дней: стоит только левая часть здания. Евреи, подгоняемые невидимыми мучителями, механическими движениями сравнивают с землей свой собственный Божий дом. Печальная ярость, летаргия — и детский вопрос: Почему они должны ломать это? Что за гнусность?
Когда в сентябре 1941 года я вернулся из детского сельского лагеря, отношения между родителями обострились еще больше. Однажды он ударил маму так сильно, что сломал ей нос.
Моя мать не стала бы эвакуироваться из-за войны — бомбежек она не боялась, — но она воспользовалась возможностью эвакуации, чтобы сбежать. Таким образом, 10 августа 1943 года моя мама, девятилетняя сестренка, шестилетний братик и я с облегчением уезжали в маленький городок Бишофсбург в Восточной Пруссии — мы убегали не от бомб, а от человека, от отца, который не заслуживал этого имени. Когда мы туда приехали, мама воскликнула: «Как бы ни закончилась война, я никогда больше не вернусь к нему». Какая ирония судьбы: лишь эта ужасающая война принесла нам что-то вроде свободы.
Нам предоставили жилье в самой большой и самой красивой кондитерской городка. С хозяевами мы сразу же нашли общий язык, время от времени я помогал в кондитерской. Некоторые посетители поглаживали меня по попке, один как-то ущипнул и подмигнул мне, когда, слегка склонившись над столом, я выписывал счет. Интересно, о чем они думали? Кого они во мне видели, мальчика в коротких синих вельветовых штанишках или девочку в фартучке?
Из Бишофсбурга я ездил навестить свою названую тетушку Луизу, имение которой было неподалеку. Там в шкафу в стиле барокко я обнаружил ее старые платья, которые она в последний раз надевала в 1895 году, в пятнадцать лет. Позже она носила исключительно мужскую одежду: сапоги, бриджи, жакеты с правосторонней застежкой, а так же мужскую шляпу и пальто из грубого сукна. Широкоплечая и узкобедрая она выглядела как ее собственный управляющий. Конечно, этот гардероб был очень практичен для сельской местности, но была и другая причина, о которой я тогда не подозревал: моя тетя была лесбиянкой.
Стоя перед зеркалом в затянутом в талии платье с оборочками, я находил себя прелестным. Внезапно дверь открылась, и увидев в зеркало входившую тетю, я испугался взбучки, потому что она была личностью весьма решительной. Она же, спокойно улыбаясь, подошла ко мне, охватила меня за талию, повернула к себе лицом, осмотрела сверху донизу и усмехнулась: «Ты очень миленько выглядишь. Скажи-ка, тебе нравится так одеваться?» Я стыдливо кивнул, а она объяснила: «Природа сыграла шутку с нами обоими. Тебе бы надо быть девочкой, а мне мужчиной». Она крепко притопнула сапогами, шпоры звякнули, и этим все было сказано.
Иногда жизнь странно поворачивается. Например, суешь куда-нибудь нос, сам не зная, почему. Как-то дождливым днем я забрался в тетину библиотеку и разглядывал ее многочисленные книги. Наобум подошел к полке, вытащил какую-то книгу в сером переплете и раскрыл ее. Она называлась «Трансвеститы» и была издана неким Магнусом Хиршфельдом. Трансвеститы? Что это такое? Наверно, это не для меня, подумал я. Я хотел поставить книгу обратно, но следующая страница перевернулась сама собой, и я прочитал посвящение моей тетушке «С уважением от издателя д-ра Магнуса Хиршфельда, Берлин, 1910 год». Теперь книга заинтересовала меня, и я начал читать: об эротическом стремлении к переодеванию; о мужчинах, которые с удовольствием надевают пестрые летние платья, и о женщинах, носящих брюки и пиджаки. Я буквально впился в книгу. Вошла тетя, и я опять почувствовал себя застигнутым на месте преступления. На ее вопрос о том, что я читаю, я нерешительно залепетал: «Она называется «Трансвеститы» и совершенно случайно попала мне в руки». — «Повнимательнее прочти ее, опять ошеломила меня тетя, — она касается нас обоих».
Уже в первые военные годы я обзавелся женской одеждой. На распродажах имущества я часто натыкался на платья, юбки, блузки и покупал себе все, что мне нравилось и подходило от блузок и юбок до подвязок и белья. Мою тягу к женской одежде разделял мой первый друг Кристиан. Уже ребенком Кристиан был трансвеститом и был очень похож на девочку. Мы часто ходили вместе купаться и пережили с ним наши первые эротические впечатления. Мы были юной парочкой влюбленных. Бывая у него, мы всегда надевали платья и юбки его матери и любовались друг другом. Однажды нам пришло в голову завить себе волосы, взять маленькие сумочки и пойти прогуляться по Фридрих-штрассе, сейчас это Бельше-штрассе.
«Пазл Горенштейна», который собрал для нас Юрий Векслер, отвечает на многие вопросы о «Достоевском XX века» и оставляет мучительное желание читать Горенштейна и о Горенштейне еще. В этой книге впервые в России публикуются документы, связанные с творческими отношениями Горенштейна и Андрея Тарковского, полемика с Григорием Померанцем и несколько эссе, статьи Ефима Эткинда и других авторов, интервью Джону Глэду, Виктору Ерофееву и т.д. Кроме того, в книгу включены воспоминания самого Фридриха Горенштейна, а также мемуары Андрея Кончаловского, Марка Розовского, Паолы Волковой и многих других.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Имя полковника Романа Романовича фон Раупаха (1870–1943), совершенно неизвестно широким кругам российских читателей и мало что скажет большинству историков-специалистов. Тем не менее, этому человеку, сыгравшему ключевую роль в организации побега генерала Лавра Корнилова из Быховской тюрьмы в ноябре 1917 г., Россия обязана возникновением Белого движения и всем последующим событиям своей непростой истории. Книга содержит во многом необычный и самостоятельный взгляд автора на Россию, а также анализ причин, которые привели ее к революционным изменениям в начале XX столетия. «Лик умирающего» — не просто мемуары о жизни и деятельности отдельного человека, это попытка проанализировать свою судьбу в контексте пережитых событий, понять их истоки, вскрыть первопричины тех социальных болезней, которые зрели в организме русского общества и привели к 1917 году, с последовавшими за ним общественно-политическими явлениями, изменившими почти до неузнаваемости складывавшийся веками образ Российского государства, психологию и менталитет его населения.
Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.
О чем рассказал бы вам ветеринарный врач, если бы вы оказались с ним в неформальной обстановке за рюмочкой крепкого не чая? Если вы восхищаетесь необыкновенными рассказами и вкусным ироничным слогом Джеральда Даррелла, обожаете невыдуманные истории из жизни людей и животных, хотите заглянуть за кулисы одной из самых непростых и важных профессий – ветеринарного врача, – эта книга точно для вас! Веселые и грустные рассказы Алексея Анатольевича Калиновского о людях, с которыми ему довелось встречаться в жизни, о животных, которых ему посчастливилось лечить, и о невероятных ситуациях, которые случались в его ветеринарной практике, захватывают с первых строк и погружают в атмосферу доверительной беседы со старым другом! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В книге друга и многолетнего «летописца» жизни Коко Шанель, писателя Марселя Эдриха, запечатлен живой образ Великой Мадемуазель. Автор не ставил перед собой задачу написать подробную биографию. Ему важно было донести до читателя ее нрав, голос, интонации, манеру говорить. Перед нами фактически монологи Коко Шанель, в которых она рассказывает о том, что ей самой хотелось бы прочитать в книге о себе, замалчивая при этом некоторые «неудобные» факты своей жизни или подменяя их для создания законченного образа-легенды, оставляя за читателем право самому решать, что в ее словах правда, а что — вымысел.
Титул «пожирательницы гениев» Мизиа Серт, вдохновлявшая самых выдающихся людей своего времени, получила от французского писателя Поля Морана.Ренуар и Тулуз-Лотрек, Стравинский и Равель, Малларме и Верлен, Дягилев и Пикассо, Кокто и Пруст — список имен блистательных художников, музыкантов и поэтов, окружавших красавицу и увековечивших ее на полотнах и в романах, нельзя уместить в аннотации. Об этом в книге волнующих мемуаров, написанных женщиной-легендой, свидетельницей великой истории и участницей жизни великих людей.
В книгу вошли статьи и эссе знаменитого историка моды, искусствоведа и театрального художника Александра Васильева. В 1980-х годах он эмигрировал во Францию, где собрал уникальную коллекцию костюма и аксессуаров XIX–XX веков. Автор рассказывает в книге об истории своей коллекции, вспоминает о родителях, делится размышлениями об истории и эволюции одежды. В новой книге Александр Васильев выступает и как летописец русской эмиграции, рассказывая о знаменитых русских балеринах и актрисах, со многими из которых его связывали дружеские отношения.