Я - Русский офицер! - [47]

От монотонного стука колес, да бурной бессонной ночи, глаза его стали слипаться. Откинув голову назад, он подложил под неё кепку и уже через минуту погрузился в сон. Сколько просидел в такой позе, он не знал. Проснулся Краснов от острого и вкусного запаха жареного цыпленка и сала с чесноком. Запах врывался в нос, будоража все внутренние механизмы его организма. Слюна в одно мгновение наполнила его рот, а голодный желудок, орошенный желудочным соком, громко стал взывать к хозяину с мольбой о еде.

Валерка приоткрыл глаза и через маленькие щелочки увидел, что девочка все так же сидела, поджав свои ноги, но только теперь у неё вместо книги в руках была куриная ножка. Девочка аппетитно откусывала кусочки мяса и, глядя на Краснова близоруким взглядом, облизывала свои пальцы. Краснов шире открыл свои глаза в тот момент, когда пышечка очередной раз впилась зубками в ножку.

Пристальное внимание парня на какое-то время выбило девчонку из колеи и она, оторвавшись от приема пищи, показала Краснову язык. В тот момент сочная оплеуха, отпущенная мамашей, настигла девчонку в самый момент пика её гримасы. Девчонка насупилась и отвернулась в сторону, кинув обиженно на столик недоеденный куриный окорочок.

Чувствуя, что изобилие продуктов на столе станет для него мучительной пыткой, он, достав папиросу, вышел в тамбур. Не успев прикурить, следом за ним вышел и лейтенант. Он по-военному расправил складки под портупеей и, достав из кармана гимнастерки папиросу, закурил.

— Ты куда следуешь? — спросил он Краснова, глядя, как тот мается от одиночества. — Я видел, как тебя девушка провожала. Невеста, что ли?

Валерка затянулся и, выдержав паузу, сказал:

— Да, невеста!

— Красивая девушка. А меня вот моя бросила, — сказал лейтенант и глубоко вздохнул. — Я окончил пулеметную школу, а теперь направляюсь на службу в Дальневосточный военный округ. А девушка моя, тоже была красивая. Москвичка! Не захотела ехать со мной в Хабаровск.

— Значит, не любила, — ответил Валерка голосом, лишенным всяких эмоций.

— Наверное. Давай-ка, лучше сходим с тобой в вагон-ресторан, да отметим наше с тобой знакомство. Ехать-то, наверное, предстоит больше суток.

— Я в Одессу, в летную школу пилотов. Мне комсомольская путевка пришла.

— Так ты будешь офицером-летуном? — спросил лейтенант, видя родственную душу.

— Да, как и мой отец, — сказал Краснов.

— О, у вас, что семейная династия? — спросил лейтенант, запихивая окурок в алюминиевую пепельницу, висящую на стенке тамбура.

— Вроде как. Дед тоже служил поручиком в Порт-Артуре в Русско-японскую. В 1904 представлен был за подвиги к «Георгию».

— Да ты, парень, просто породистый служака. Ну что, пойдем вино пить, летчик?

Валерка в уме подсчитал свои сбережения и, осознав, что располагает достаточными средствами, решил присоединиться к предложению лейтенанта. Да и вид чужого накрытого стола не давал ему полноценно отдаться во власть долгого путешествия.

— Лучше ехать сытому и мечтать о любви, чем влюбленному мечтать о том, как набить свой голодный желудок гречневой кашей с бефстроганом в сливочном соусе, — подумал он и, согласившись с доводами лейтенанта, первым пошел в сторону вагона-ресторана.

Ресторан встретил посетителей слоями табачного дыма, висящего в воздухе сплошной пеленой. Даже слегка открытые окна, скрытые за тяжелыми темно-зелеными шторами, не давали дыму рассеяться от притока свежего воздуха. Не смотря на то, что ресторан всего как пять минут назад открылся, он уже был практически почти полон курящих.

Многие ехали на юг, на теплые моря, многие по делам служебным и никто не подозревал, что время их путешествия катастрофически приближается к финалу. Не пройдет и двенадцати часов как те, кто останутся в живых будут всю оставшуюся жизнь вспоминать вагон-ресторан и свой последний мирный завтрак.

Киев, Житомир, Минск, Смоленск, Харьков были первыми целями летчиков Люфтваффе и уже этим утром подверглись массированной бомбардировке.

— Присаживайся, — сказал лейтенант и показал Валерке свободный столик.

Присев, лейтенант закинул ногу на ногу, как бы выставляя напоказ свои хромовые сапоги, глаженые на колодке с парафином. Каблук, на два-три сантиметра набит выше стандартного, и был слегка скошен под «Венскую рюмочку». Такие сапоги для обычной службы были негожи, но для победоносных парадов, для танцев в доме офицеров со светскими дамами, это был поистине последний писк довоенной моды.

Валерка, сидя около окна, с каким-то душевным трепетом созерцал на лейтенанта. Его выправка, его белоснежный подворотничок и идеально выглаженная форма с неуставными стрелками — просто завораживали парня.

— Что изволите? — спросила подошедшая к столику официантка в белом фартуке и в таком же накрахмаленном кокошнике.

— Бутылочку коньяка, шоколад, ну и естественно, поесть! — коротко, по-военному сказал Сергей.

— Есть бефстроганов, эскалоп, отбивная, шницель! Что изволите?

— Ты летчик, что будешь? — спросил лейтенант Валерку.

— Я буду мясо и побольше гарнира, — ответил Краснов.

— Так, дамочка! Мой друг будет эскалоп с двойным гарниром и салат из свежих огурцов.

Официантка удалилась и через минуту возникла снова, держа в руках поднос с графином коньяка и плиткой шоколада.