Я русский - [48]
Я молча разливаю водку по стаканам.
Бутылка, кстати, заканчивается.
Надо бы еще одну купить, думаю.
Оказывается, не надо.
Потому как Гарри, порывшись в сумке, еще один баттл оттуда извлекает.
Запасливый, блин.
Я вот, к примеру, – не озаботился.
– Даже, – вздыхаю, – представить страшно. Местная цыганская полиция сербов хрен остановит. Да и наши, уверен, озвереют сразу после первой крови. Мало, чует мое сердце, никому не покажется.
Мажор только согласно кивает.
– Расклад – самый что ни на есть наихреновый, – говорит. – Либо зарежут, либо посадят. Если же еще и румыны присоединятся – все, пиши пропало. Такой беспредел начнется – хоть святых выноси. Даже и не знаю, что делать…
– Что-что? – ворчу. – Выпивать пока что. А то ты прав – не берет ни хрена.
Выпиваем, снова идем курить.
За окном тамбура медленно проплывают ко всему на свете равнодушные северные пейзажи.
Серые избы, серое небо, серый изгиб мелкой речушки, серый снег в черных проплешинах.
Это – твоя родина, сынок.
Докуриваем.
Возвращаемся.
Снова наливаем, теперь уже из новой бутылки.
– Может, тебе и вправду остаться, Дэн? – смотрит на меня исподлобья Мажор.
– Это еще почему?! – вскидываюсь.
– Потому, – ворчит. – Не забывай, у тебя Злата беременная. Так что ты, орел, теперь не только за себя отвечаешь.
Прижимаюсь к холодному оконному стеклу разгоряченным, в испарине, лбом.
Аргумент, конечно.
Но, увы, – недостаточный.
– Ты и сам, – усмехаюсь, – не так давно третьего родил. И что, не поедешь?
Молчит.
Жует нижнюю губу.
– Давай, – говорит, – еще по одной, что ли.
– Давай, – соглашаюсь со вздохом.
Ой, нажремся мы с ним сегодня, думаю. Это она, зараза, ведь только сейчас не берет.
А потом – как накроет…
…Тем не менее – выпиваем.
– Я поеду, – спокойно говорит Гарри. – Но у меня, брат Данька, извини, совсем другая история. Во-первых, я элементарно старше. Пожил уже, в смысле. И видел своих детей. Носил их на руках. Они знают, кто их отец, если что. Во-вторых, я уже обеспечил свою семью, и если со мной что случится, ни жена, ни дети не будут бедствовать по-любому. Понимаешь? Ты же – совсем другое дело, старик. Так что подумай, не отвечай пока, прошу. Просто подумай – оно тебе надо? Никто из парней тебе слова худого не скажет, обещаю. Клянусь даже, можно сказать. Ну, короче, – сам понимаешь.
Я – молчу.
Ох, как это, черт возьми, соблазнительно.
И ведь правда никто ничего не скажет.
Кроме меня самого, к сожалению…
…А за окном все то же самое.
Кино, блин.
Про что-то предельно серое.
Нет, так все же нельзя, думаю.
– Ну, что, давай махнем? – предлагаю. – Потом пойду, еще одну сигаретку выкурю.
– Махнем, – спокойно соглашается Гарри. – А потом иди, покури. Только, извини, один. Мне что-то не хочется.
…Вышел в тамбур, выкурил сигарету.
Постоял, прижавшись лбом к стеклу.
Закурил следующую.
Голова – пустая, как барабан.
И сигарета, сука, горькая.
Просто курить невозможно.
А – хочется.
Добил эту заразу в две затяжки, фактически через силу. Зачем-то еще раз в окно уставился, автоматически вытащил третью, постоял.
Потом зачем-то сломал ее и сунул в переполненную тамбурную пепельницу.
Странно, думаю.
Они их не чистят совсем, что ли?
Только что ведь, блин, отъехали.
Совсем недавно.
Еще и остановки-то ни одной не было…
…Вернулся в купе, уселся на свою полку.
Гарри сидит, по-прежнему в окне что-то разглядывает.
Потом медленно поворачивается в мою сторону.
– Ну, что решил? – спрашивает.
Молчу.
Гляжу ему прямо в глаза.
Улыбаюсь.
– Ну и дурак, – вздыхает, разливая водку по стаканам.
Уже так, чуть-чуть.
На самое донышко.
– Тогда давай выпьем, – говорит и кивает в заоконную муть. – За нее, блин, сам понимаешь. За Россию. И за то, чтобы нам хоть на этот раз хоть чуточку повезло.
Я тоже гляжу в окно.
Там, кстати, как-то повеселее становится.
Поселок какой-то проезжаем.
Дети носятся, дома стоят.
Тетки ходят с сумками.
Мужики перед одним из домов старенькие «жигули» ремонтируют.
Один руками машет, что твоя ветряная мельница.
Ругается, наверное.
– Давай, – говорю, поворачиваясь к Мажору. – Можно и за нее…
Эпилог
…Телефон, сцуко, пиликал все настойчивее и настойчивее.
Твою мать!
Мне же работать надо!
Писать!
В понедельник вечером Злата приезжает, через неделю – свадьба, а у меня с материалами – просто кирдык.
Полный.
А во вторник уже – первая программа на радио.
Запуск.
К нему сценарий нужно прописывать, насчет гостей в студии соображать, роли для них распределять, вопросы придумывать.
А в четверг – сдача номера, где я – выпускающий.
А дедлайн по статье, которую я сейчас делаю еще для одного вполне себе симпатичного, но чужого пока для меня издания – в среду.
Деньги нужны.
Короче – отстаньте, блин!
Ну пожалуйста.
Я же даже на выезд не поехал, в Нальчик.
А как хотелось!
Парни-то, небось, там уже зажигают в полный рост под южным высоким небом, а я, в лучшем случае, выжатый как лимон, доберусь завтра вечером до паба трансляцию по «плюсу» зазырить.
А скорее всего тупо доплетусь до ближайшей палатки, куплю пива с фисташками да устроюсь дома – в тапочках у телевизора.
Тьфу…
…Нет, продолжают названивать.
Плюнул в сердцах, глянул на определитель номера.
Нет.
Кто-то незнакомый.
Придется подойти: вдруг что-нибудь важное.
В этой книге известный писатель Дмитрий Лекух («Мы к вам приедем», «Я русский», «Башни и сады Вавилона», «Игра слов», «Враг демократии» и др.) предстает в новой роли.То, что он скромно называет «лирикой», на самом деле — размышления о жизни и смерти, о любви и разлуке, о дружбе и предательстве. То есть о том, о чем в какой-то момент задумывается каждый из нас. Вернее, должен задумываться, чтобы сказать себе, как один из ее героев: «Неправильно живем…».
Первый российский роман об околофутболе.Дмитрий Лекух, «русский Дуги Бримсон», бизнесмен и футбольный болельщик с более чем 10-летним стажем, написал роман о «Спартаке», топ-боях, золотых выездах и любви к Лондону.Главный герой, молодой оболтус, решает сделать карьеру в фанатских кругах. Вслед за ним читатель проникает в самую суть современного футбольного мира, а параллельно следит за взрослением неопытного парня.Будущий бестселлер также продолжает традицию романов, написанных преуспевшими бизнесменами – непрофессиональными писателями (Арсен Ревазов, Сергей Минаев).
Столичный журналист-телевизионщик Глеб Ларин отправляется в черноморский городок, чтобы снять документальный фильм. Там его ждут люди, которые, не занимая никаких постов, на самом деле рулят городом. Но, освоившись в обстановке, Ларин вдруг попадает в руки бандитов…
Красные проиграли гражданскую войну, в Германии пришли к власти коммунисты, а Гитлер прославился как художник-модернист. Так ли уж меняется мир от перемены мест слагаемых? – спрашивает нас Дмитрий Лекух. Его эксперимент в жанре «альтернативная история» – это умный, точный и хлесткий текст и, как всегда, неповторимый стиль.…Полковнику Никите Ворчакову поручили расследовать убийство крупного военного чина, которого расстреляли вместе с целым взводом охраны. Это не просто дерзкое преступление, это вызов безопасности могущественной Российской Империи и лично ее Великому вождю – Валентину Петровичу Катаеву.Книга вошла в лонг-лист премии «Национальный бестселлер».
Новая книга Дмитрия Лекуха («Мы к вам приедем», «Ангел за правым плечом», «Хардкор белого меньшинства») – стоит особняком. Откровенно и по-мужски просто автор рассказывает (ибо ему действительно есть о чем рассказать) о лирической юности с поэтическими вечерами, вином, девицами. О футбольных драмах, войне и буднях. О людях, наконец. И, да, – в этой книге есть жизнь. А жизнь – она почти как роман.
Второй роман Лекуха, в котором действуют те же герои, что и в «мы к вам приедем...», «хулиганы» из «спартаковской основы» – Гарри, Мажор, Али, и т.д., но это уже не совсем фанатская история. Повзрослевший Дэн, герой-рассказчик и первого и второго романа – уже вполне состоявшийся лидер, готовый в трудную минуту встать рядом со старшими.Трудная минута не заставляет себя ждать. Накануне важной фанатской стычки, жена Али, экс-лидера хулиганского моба, попадает во время нелегальной стритрейсерской гонки в аварию.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?