Я русский - [11]
И – называю издание.
У него аж брови наверх полезли.
Неудивительно.
Контора, в которой я сейчас тружусь, весьма уважаемая. И заслуженно.
Стыдиться нечего.
Полез в карман, достал оттуда портмоне, вынул визитку, протянул.
Он прочитал, по-детски шевеля губами.
Понятно: говорить по-русски и читать на кириллице – это не одно и то же.
– Злата знает?
Жму плечами.
– А зачем? – спрашиваю. – Придет время – скажу. Мы, Мартин, извините, всего три дня назад познакомились.
Он кивает.
– Ну что ж, моей девочке, кажется, повезло.
Тут я не выдерживаю:
– Да откуда вам знать, повезло ей или не повезло?! Вы бы сначала хоть у нее или у меня спросили!
И – осекаюсь.
Потому что он внимательно смотрит на меня и грустно улыбается.
Некоторое время молчим.
Видимо, что-то осознавая.
Оба.
– Дан, – говорит он наконец. – Мне в следующем году исполняется шестьдесят лет. Когда вам будет столько же, вы поймете, что не всегда обязательно спрашивать. Иногда достаточно просто смотреть.
И наливает нам по рюмке сливовицы.
Он ее, похоже, очень уважает.
По крайней мере, в виски только кончик сигары окунает, а это зелье с удовольствием опрокидывает стопками.
Даже у меня реже рюмка пустеет.
Что здесь, что за обедом.
И ведь не пьянеет. В то время как у меня в голове шуметь начинает.
А я алкогольный удар держать умею.
Проверено.
– Давайте, – вздыхает, – Дан, просто выпьем. И немного помолчим. У каждого из нас свое время. Я скажу банальность, но времена жизни похожи на времена года, и это особенно остро чувствуешь поздней осенью. Неважно, светит ли в этот день почти летнее солнце или идет тоскливый последний дождь. Ты все равно знаешь, что это осень. Но в любом времени есть свои преимущества.
Что ж, выпить так выпить.
Если хороший человек предлагает, какой смысл отказываться?
Сидим, молчим.
Потом он снова вздыхает.
– Знаете, Дан, – говорит. – Вы, русские, предавали нас, чехов, не один раз. Наши деды в Первую мировую войну переходили на вашу сторону и воевали против Германии и Австрии за славянское братство. А вы вместо славянского братства устроили чудовищную революцию. И отправили их на бойню. Потом вы освободили Чехию от немцев во Вторую мировую, и мы вам снова поверили. А вы предали в шестьдесят восьмом таких как я, мечтавших о социализме с человеческим лицом. Это ведь мы, чехи, придумали это «человеческое лицо». Вы журналист, образованный человек, значит, знаете. Мы тогда хотели провести эксперимент на себе и показать пример всем, и вам в том числе. Но вы ввели танки. А в девяностом вы предали таких как мой отец. Тех, кто верил вам до конца. Это все теперь просто история, да. И ее не надо ворошить, надо жить сегодня, а не вчера. Пыль на страницах мешает дышать свежей травой и вам, и нам. Поэтому прошу только об одном. Не предавайте мою дочь. Этого я вам не прощу. Никогда.
Молчу, думаю.
Он почти правильно говорит по-русски.
Но только почти.
И это касается не только грамматического построения фраз.
– А если ваша дочь предаст меня – так, чисто гипотетически. Ее простите?
– Прощу, конечно. Она же моя дочь.
Я с трудом сглатываю комок в горле.
Н-да…
– Ничего себе, – качаю головой. – У вас отличная логика.
Он снова улыбается и снова наполняет рюмки сливовицей.
– Вы, русские, считаете себя великим народом. И правильно считаете. Вы – великий народ и поэтому должны думать только во вторую очередь о себе, а в первую – о справедливости и других принципах. А мы, чехи, – просто народ. Хороший народ. Но маленький. Поэтому думаем в первую очередь о себе. Так надо. Кроме того, ты мужчина. А мужчина, который позволяет женщине предавать себя, виноват в этом сам. Я имею право это тебе говорить. Потому что я тоже мужчина. Это понятие не национальное.
Поднимает рюмку и тянет ее к моей.
Немного поколебавшись, чокаюсь, и мы выпиваем.
Н-да, думаю.
Вполне возможно, я женюсь на твоей дочери, чех.
Но первое, что я сделаю, – это увезу ее отсюда в Москву.
И когда мы будем навещать вас в Праге, мы никогда не остановимся в вашем доме. Только в гостинице.
Нет, мы будем к вам приезжать обедать, я с удовольствием выпью с тобой сливовицы и, быть может, даже попробую твоих сигар, но останавливаться в твоем доме я не буду никогда.
Ты мне нравишься, чех.
Но мы – слишком разные.
А твоей дочери придется обрусеть.
Никуда не денется.
Уж я – постараюсь.
Глава 8
Только когда мы со Златой уселись в такси, я понял, как же мы с ее отцом серьезно набрались.
Коварная штука эта домашняя сливовица.
Типа кавказской чачи.
Пока сидишь, пьешь – вроде бы все ничего.
А стоит подняться…
…Хорошо еще в лобби нашей гостиницы, когда мы приехали, сербы сидели. Приехали с парнями напоследок подосвиданькаться.
Подошел к Тиму, пошептался.
Тот подозвал одного из своих, и мы с ним прогулялись до туалета, откуда я вернулся в куда более бодром состоянии.
Ожидавшая меня на гостиничном диванчике Злата так ничего и не заметила.
Я, в принципе, с «первым» в последнее время осторожничаю. Слишком уж увлекательная это карусель.
Далеко укатиться можно.
Но тут как раз тот случай.
Всобачил в себя столько, что даже на «отвальную» кружку пива с парнями решился.
Правда, предусмотрительно выбрав легкое светлое «Крушевице».
В этой книге известный писатель Дмитрий Лекух («Мы к вам приедем», «Я русский», «Башни и сады Вавилона», «Игра слов», «Враг демократии» и др.) предстает в новой роли.То, что он скромно называет «лирикой», на самом деле — размышления о жизни и смерти, о любви и разлуке, о дружбе и предательстве. То есть о том, о чем в какой-то момент задумывается каждый из нас. Вернее, должен задумываться, чтобы сказать себе, как один из ее героев: «Неправильно живем…».
Первый российский роман об околофутболе.Дмитрий Лекух, «русский Дуги Бримсон», бизнесмен и футбольный болельщик с более чем 10-летним стажем, написал роман о «Спартаке», топ-боях, золотых выездах и любви к Лондону.Главный герой, молодой оболтус, решает сделать карьеру в фанатских кругах. Вслед за ним читатель проникает в самую суть современного футбольного мира, а параллельно следит за взрослением неопытного парня.Будущий бестселлер также продолжает традицию романов, написанных преуспевшими бизнесменами – непрофессиональными писателями (Арсен Ревазов, Сергей Минаев).
Столичный журналист-телевизионщик Глеб Ларин отправляется в черноморский городок, чтобы снять документальный фильм. Там его ждут люди, которые, не занимая никаких постов, на самом деле рулят городом. Но, освоившись в обстановке, Ларин вдруг попадает в руки бандитов…
Красные проиграли гражданскую войну, в Германии пришли к власти коммунисты, а Гитлер прославился как художник-модернист. Так ли уж меняется мир от перемены мест слагаемых? – спрашивает нас Дмитрий Лекух. Его эксперимент в жанре «альтернативная история» – это умный, точный и хлесткий текст и, как всегда, неповторимый стиль.…Полковнику Никите Ворчакову поручили расследовать убийство крупного военного чина, которого расстреляли вместе с целым взводом охраны. Это не просто дерзкое преступление, это вызов безопасности могущественной Российской Империи и лично ее Великому вождю – Валентину Петровичу Катаеву.Книга вошла в лонг-лист премии «Национальный бестселлер».
Новая книга Дмитрия Лекуха («Мы к вам приедем», «Ангел за правым плечом», «Хардкор белого меньшинства») – стоит особняком. Откровенно и по-мужски просто автор рассказывает (ибо ему действительно есть о чем рассказать) о лирической юности с поэтическими вечерами, вином, девицами. О футбольных драмах, войне и буднях. О людях, наконец. И, да, – в этой книге есть жизнь. А жизнь – она почти как роман.
Второй роман Лекуха, в котором действуют те же герои, что и в «мы к вам приедем...», «хулиганы» из «спартаковской основы» – Гарри, Мажор, Али, и т.д., но это уже не совсем фанатская история. Повзрослевший Дэн, герой-рассказчик и первого и второго романа – уже вполне состоявшийся лидер, готовый в трудную минуту встать рядом со старшими.Трудная минута не заставляет себя ждать. Накануне важной фанатской стычки, жена Али, экс-лидера хулиганского моба, попадает во время нелегальной стритрейсерской гонки в аварию.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?