«…Я прожил жизнь» - [35]

Приедем в Москву – снимем на август дачу. Как мне легко, когда я пишу тебе письмо. Ты как атмосфера для моего душевного дыхания – уехала, и мне нечем дышать.

Изменишь мне, оставишь меня – всё будет кончено, и я не встану тогда.

Мне скучно без тебя в Москве, как в Тамбове. Я не знаю, куда девать себя. Хожу купаться в купальню, сижу в нашем скверике на Театральной[328] – но всюду – скучно.

Какие мотовелогонки?[329] Ни разу не были. Еще странно: почему ты до 9-го не получала писем? Я тебе их написал штук 8! А ты мне не хотела долго писать. Зачем это разрушение человека?

Маша, если правда, что ты сможешь полюбить меня, когда я стану лучшим, то я благодарен и за то. Но ты говоришь, ты жалеешь, что я не нужен тебе буду, когда надорвусь. Тогда «дряхлость будет верностью». Ты жалеешь, что тратишь молодость на перевоспитание такого хулигана. Я постараюсь, чтобы ускорить это дело и доставить тебе быстрое счастье, сколько оно зависит от меня. Но не надо жалеть меня, хотя я люблю твою теплоту. Сопьюсь, окоченею и выброшусь с четвертого или шестого (обязательно четного: иначе не умрешь) этажа. Это будет несомненно. Надо ждать удачного часа и копить в себе горе. Как хороши слова «вечная память» и навсегда уставшее сердце.

Вчера я нечаянно задремал с книгой в 7 вечера. И сквозь сон слышу на улице слепого гармониста. Он играл что-то похоронное, но очень хорошее. Я давно не слышал никакой музыки.

Скажи Тотке, что опустел без него наш бедный дворик и в убыток торгуют ларьки – нет главного покупателя. Я буду рад, если ты зажмуришься и будешь только здороветь. Не волнуйся там, Маша, – тебя предадут твои ухажоры, а Тотка пойдет беспризорным. Я не регистрирован с тобой, но я тебе муж, а Тотке – отец. Подожди меня – пройдет несколько дней, и я буду сжимать тебя в своих объятиях.

Если бы знала меня настоящего – ты бы была довольна.

Скоро буду. Поговорим и отдохнем немного. Привезу лучшую книжку – я ее выбрал в типографии для тебя.

Этой осенью выйдут у меня еще 3 книжки, а с «Епиф[анскими] шлюзами» – 4.

Целую твои соленые губы и ласкаю милую грудь. Обними Тотика – и прощай до близкого хорошего дня.

Твой Андрей. 14/VII.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 489–491. Публикация Н. Корниенко.

{129} В ЦК Союза сельскохозяйственных и лесных рабочих.

19 августа 1927 г. Москва.

В ЦК Союза с[ельско]х[озяйственных] и л[есных] рабочих.

Ссылаясь на предложение председателя ЦК н[ашего] Союза, просьба выдать мне 300 (триста) руб[лей] для выезда из ЦД специалистов.

А. Платонов.

19/VIII-27.

P.S. Выезд будет совершен в течение 2-х недель со дня разрешения ЦК денег к выдаче и через 2 дня с момента получения денег[330].

А. Платонов.

Печатается по первой публикации: Страна философов, 2003. С. 648. Публикация Е. Антоновой и Л. Аронова.

{130} Неизвестному лицу.

Август 1927 г. Москва.

В 1926 г. в феврале м[еся]це на Всероссийском мелиоративном совещании после предложения ЦК Союза с.-х. и лесных рабочих я был избран постоянным представителем в ЦК Союза – от 4000 мелиораторовспециалистов, работающих в стране[331]. Мое избрание на съезде прошло единогласно. Присутствовало 150 делегатов. Я уехал в провинцию, где жил и работал. Меня еще должен был утвердить президиум ЦК Союза. В апреле м[еся]це 1926 г. я получаю телеграмму за подписью председателя ЦК т. Анцеловича, вызывающую меня на работу в ЦК[332]. Предварительно, до отъезда с совещания домой в провинцию, я был в ЦК – говорил с секретарем ЦК и зав[едующим] орготделом.

Мне этими людьми было заявлено, что мне выдадут подъемные и обеспечат квартирой.

Я спокойно уехал сдавать должность в провинции. После телеграфного вызова председ[ателя] ЦК я выезжаю в Москву на службу, вместе с семьей.

Приезжаю и начинаю работать. Мне временно дали комнату в Центр[альном] доме специалистов сел[ьского] и лесн[ого] хоз[яйства]. Я удовлетворен.

Уезжая из Москвы, за два месяца до своего окончательного переезда в Москву, я подробно говорил с секретарем ЦК Куликовым[333] и зав[едующим] орготделом Казаковым[334] о том, кто я и т. д.

Тогда же я заполнил в ЦК соответствующие подробные анкеты[335]. Председателя ЦК не было. Но и секретарю ЦК, и зав[едующему] орготд[елом], кроме анкет, я всё передал о себе. Всё было записано и сказано устно.

По образованию я электрик. А по стажу – мелиоратор-гидротехник (5 лет работы в должностях производителя работ и губернского мелиоратора; объем работ, выполненных мною или под моим руководством, равен в рублях – около 3 мил[лионов] руб[лей]; число построенных сооружений – больше тысячи).

За два месяца до приезда в ЦК – в том же ЦК имелась анкета, что я по теоретическому образованию – электрик и лишь практической работой нажил себе звание мелиоратора и приобрел известность в специальных кругах настолько, что мне 4000 специалистов доверили свои профессиональные интересы.

ЦК знало обо мне всё это. И дало телеграмму с приглашением. Я приехал в Москву с семьей из 4 чел[овек][336], порвав с провинцией.

В ЦК меня назначили зам[естителем] ответств[енного] секретаря Ц[ентрального] бюро землеустроителей (землеустроители и мелиораторы объединены в одну секцию инж[енерно]-техн[ических] сил).