«…Я прожил жизнь» - [109]
Сегодня смотрели меня рентгеном. Сказали прямо: у вас очень, очень большой процесс. Было тяжело. Потом расскажу, как было. Сегодня начали давать таблетки Верховского. Подозревают у меня еще и горло (судя по голосу), на днях меня будет смотреть горловик. Плохо мне пока, – будет ли лучше? Я стараюсь – ем, лечусь. Врач Бушуева[1074] сказала: сердце у вас гораздо старше вас, тоны его очень и очень глухие. А как и отчего станет оно молодым?
Целую тебя и Машу. Привет Марии Емельяновне. Если бы не Маша, не стал бы я здесь лечиться, а ушел бы домой и умер.
Твой Андрей.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 30, л. 8–8 об.
{344} М. А. Платоновой.
Март 1949 г. Москва.
Дорогая Муся!
Спасибо тебе, что пришла, благодарю за все. Мне ничего не нужно. Обед хороший, я его сегодня съесть не мог. Ничего ради бога не приноси: все будет только гнить и пропадать. Здесь уход лучше, чем в «Выс[оких] гор[ах]»[1075]. Ни сливок, ничего не нужно. Я, конечно, сильно страдаю по тебе и Машеньке. Не знаю как и быть. Буду лечиться. Продай, пожалуйста, мои сапоги старьевщику. Не знаю, поможет ли мне средство Верховского[1076].
Лежу пока без припадка. Целую и обнимаю тебя и милую Машеньку.
Твой Андрей.
[Приписка на полях] Если средство Верховского пойдет мне в пользу, тогда буду лечиться им дома. Пока ничего не знаю.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 30, л. 10.
{345} М. Ан. Платоновой.
29 апреля 1949 г. Москва.
Дорогая моя дочь Маша!
Получил твое письмо и благодарю за него. А почему ты ничего не ешь? Погляди на эти картинки. [Рис].
Папа умер (I), когда узнал, что Маша ничего не ест и какает чуть-чуть.
Папа встал в гробу (II), когда узнал, что Маша опять стала кушать по целой тарелке каши и какает по большому фунтику.
Любящий тебя Отец.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 29, л. 1.
{346} М. А. Платоновой.
30 апреля 1949 г. Москва.
Моя дорогая Мария!
Поздравляю тебя с днем рождения[1077]. Мне тяжело, что я не могу уже второй год провести этот день вместе с тобой.
Ты знаешь, как я люблю тебя. Сейчас я хочу еще раз сказать тебе, что ты была и будешь до конца моей жизни самым любимым человеком для меня и единственной женщиной, которая всегда для меня прекрасна. Пусть это напоминание о моей любви к тебе заменит в нынешнюю годовщину твоего рождения мой подарок тебе, который я не могу поднести по известным тебе причинам.
Поздравляю дочь Марию и Марию Емельяновну[1078] с дорогой для нас всех именинницей.
Твой Андрей.
30/ IV 1949, больница.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 30, л. 5.
{347} Л. И. Славину.
10 мая 1949 г. Москва.
Л. И. Славину. Дорогой Лев Исаевич!
Осмелюсь напомнить Вам о нашем разговоре в больнице[1079]: я просил Вас при случае поговорить с К. М. Симоновым[1080]. Кстати, я прошу Вас поговорить с ним и о моей книжке (рукопись «У человеческого сердца»)[1081], которая давно находится у него. В сущности, ее можно издать. Это бы, возможно, облегчило мою участь – просто в материальном отношении. Дело в том, что, если я вскоре выйду из прямой угрозы жизни, мне надо уехать жить за город немедленно, а из-за долгой болезни и потери работоспособности дела мои обрушились.
Приношу Вам свою благодарность. Привет Вашей супруге.
Ваш А. Платонов.
10/v 49 г.
Если будет к тому возможность, то лучше переговорите с К. М. скорее[1082].
Поклон и благодарность за лекарства Ник[олаю] Александровичу Верховскому.
А. Платонов.
Впервые: Воспоминания современников. С. 485. Публикация Е. Шубиной.
Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 2811, оп. 1, ед. хр. 308, л. 1–2.
Славин Лев Исаевич (1896–1984) – прозаик, киносценарист; в годы войны корреспондент газет «Красная звезда» и «Известия».
{348} А. А. Фадееву.
17 мая 1949 г. Москва.
А. А. Фадееву (при его отсутствии – Анатолию Владимировичу Софронову[1083]).
Дорогой Александр Александрович!
Обращаюсь к тебе с просьбой. В свое время рукопись моей книги «У человеческого сердца» была на чтении в секретариате Союза. Я слышал, что ее читали Б. Горбатов[1084], Н. Тихонов[1085], А. Софронов[1086] и они, по моим сведениям, одобрили книгу к изданию, сделав свои замечания об ее улучшении. Затем рукопись была передана К. М. Симонову[1087], где она находится и посейчас. Я прошу ускорить решение вопроса относительно моей книги[1088] (дело продолжается почти два года). Я, конечно, не занимаюсь тем, что лишь ожидаю решения судьбы книжки, написанной прежде. В последние два года я работал над обработкой русского эпоса для Детиздата (гл[авный] редактор издания М. Шолохов, и он знает эту мою работу[1089]), написал пьесу «Ученик лицея»[1090], написал одну повесть «На земляных работах»[1091] (неудачную) и пишу новую «Вениамин Кузнецов»[1092].
Но все мои новые работы задержались окончанием, потому что я тяжело болею туберкулезом, болею вот уже почти два года и сейчас лежу в больнице. Я благодарю тебя за твою доброту, за ту помощь, которую я получил в прошлом году[1093]. Сейчас я получаю (до 1/VII т[екущего] г[ода]) по 750 р[ублей] в месяц в Литфонде
