Я просто тебя люблю - [42]

— Доброе утро, — искренне пожелала Арха, обеими руками обнимая подушку.

Дан на её приветствие только глянул дико, разорвал простыни.

— Куда опаздываем? — лекарка сладко зевнула, потёрлась носом о нагретый солнцем лён и подтянула одеяло повыше — устроилась. — Заседание или, наоборот, комиссия? Встреча послов сопредельных княжеств? Распределение бюджета?

— Какой зимой бюджет? — огрызнулся лорд Харрат.

Возражать ведунья не стала, а какой смысл возражать? Ну да, на улице никакая не зима, а вовсе даже середина осени. Но что это меняет? Всё равно когда там бюджет принимают, Арха понятия не имела. Собственно, значение этого загадочного слова она тоже понимала не до конца. Или вообще не понимала. В общем, какая разница?

Особенно когда тут демон имеется: громадный, голый, злой и озадаченный. Видимо, никак не может сообразить, куда ему сперва ломануться, а куда уже потом. Мечта любой женщины!

— Значит, всё-таки комиссия, — определилась ведунья. — С совещанием при министерстве и ведомстве. Нехорошо, лорд Харрат, непорядочно. Там вас министры с этими… как их?.. ведомствами дожидаются, а вы тут с любовницами прохлаждаетесь.

— Издеваешься? — хмуро поинтересовался хаш-эд, так и не додумавшийся даже штаны натянуть.

— Проявляю свою гражданскую позицию, — подумав, оповестила Арха.

— Какая у тебя гражданская позиция, мелочь пузатая? — с непередаваемым апломбом государственного мужа поинтересовался Дан.

— Твёрдая, — заверила его лекарка, закапываясь поглубже, и решая «пузатую» проигнорировать — слишком уж тема скользкая.

А неожиданно проспатое утро вместе с его ненормальным солнцем ничем таким портить не хотелось категорически. Тем боле, что там, под одеялом, хорошо было: тепло и пахло… Неприлично пахло, даже немного стыдно, но хорошо.

Правда, оказалось, закапывалась она зря. Одеяло с неё содрали, видимо, чтобы доходчиво объяснить про необходимость уважительного и продуманного подхода к выбору гражданской позиции.

С объяснениями вышло не очень. Зато вспомнилось, что раньше они любили вставать вот так же, в два захода. Ведь только по утрам пожар не пылал, а разливался горячим солнечным теплом: неторопливо, обстоятельно, со смакующей ленцой.

Зато потом демон заторопился. Не заторопился даже, а развёл ураганную деятельность. Только лежал себе, расслабленно прищурившись за солнечным зайчиком наблюдая. И вдруг снова вскочил, правда, на этот раз не грохнулся — покрывал-то уже не было. Вымелся из комнаты, вернулся всего через пару минут уже полностью одетый, но странно: не в камзол с кружевами, а в простую кожаную куртку и шерстяные штаны. Снова унёсся.

Арха, свернувшись уютным калачиком, лениво размышляла, к чему такая бурная активность, и собиралась уже подремать. Не дали. Вернувшийся хаш-эд выдрал её из тёплой постели, втряхнув в собственный костюм.

— А завтрак? — жалобно спросила лекарка у потолка, пока Дан на неё торопливо платье напяливал. — Нам регулярно питаться надо.

— Потом завтрак, — отозвался демон, — давай быстрее, времени мало.

Сгрёб в охапку и перенёсся — ведунья даже пискнуть не успела.

В этом месте Арха никогда не была. Вроде бы сад — деревья слишком ровными рядами растут. Но жутко запущенный, заросший. Обычная, немощёная тропка едва виднеется через путаницу кустов. Дубы, растущие вперемежку с липами, старые, кривоватые, суставчатые. На почерневших стволах сероватые пятна лишайника, корни мхом укрыты. Небо с солнцем едва угадывается за разросшимися, по-летнему зелёными кронами. Здесь же, внизу, сумрачно, пахнет сырой почвой и прелыми листьями.

А ещё на земле лежали ошкуренные доски, белеющие свежими срезами. И стоял деревянный ящичек, с которыми мастера ходят: с молотками, гвоздями и другими непонятными железками.

— Мы будем строить дом? — догадалась ведунья. — Потому что из-за опоздания на комиссию у тебя отберут все особняки?

— Нет, — мотнул головой Дан.

К Архе он и не обернулся, куда-то вверх смотрел. Лекарка тоже посмотрела. Шалашик — или избушку, что ли? — спрятавшуюся среди кривых сучьев, она разглядела не сразу. Видимо, сооружение изначально не было крепким, а время его совсем доконало, оставив только одну посеревшую стену, часть настила и крышу. С ветки, подпиравшее это чудо архитектурной мысли, свешивался обгрызенный кусок верёвочной лестницы.

— Мы будем ремонтировать дом? — снова попыталась догадаться ведунья.

— Нет, — опять не согласился упрямый демон. — Это потом. Сначала надо лестницу сделать. Крепкую. С перилами.

— Зачем? — поразился Арха.

Лорд глянул на неё мрачно, даже зло. Постоял, раскачиваясь с носка на пятку, сунув руки в карманы брюк.

— Впрочем… — Дан прочесал пятернёй шевелюру, кажется, пытаясь взглядом доски, на земле лежащие, испепелить.

Лекарка была уверена: сейчас заявит, что это всё неважно и вернутся они в особняк.

Хаш-эд ещё раз глянул косо, неприязненно.

— Я очень хотел в этот дом залезть. И чтобы он моим стал. Но по верёвочной лестнице не выходило. Руки слишком слабые, а я такой… упитанный был. Подтянуться не получалось.

И отвернулся.

Сложная, многогранная личность с тонкой душевной организацией. И вот что ему сказать? Что начинать заново, — это ещё не значит исправлять прошлое? Что