Я просто хотел, чтобы всё было хорошо - [25]
— Что, постарел, да? — спросил он.
— Нет, нисколько, пой, твоя молодость.
Блум достал бутылку водки.
— Фыркнем, как в старые добрые?
Господи, я точно не проспал эти годы?
— Да, давай, последний раз мы делали это так давно, — ответил я.
Водка наливается в крышку, буквально пару капель, а потом вдыхается через нос. Эффект зубодробительный, так мы обычно использовали остатки, чтоб добавить перца в конец вечера, это больно, но не сильно, зато точно весело.
Мы фыркнули, по моим глазам покатились слезы, я не уверен, что это было именно из-за алкоголя.
— А теперь и по стопочке бахнем, чтоб далеко не убежало, — предложил Блум.
Мы выпили.
— Где ты сейчас? У тебя получилось с рисованием? — спросил он.
— Рисовать у меня получалось всегда, почти так же хорошо, как у тебя что-то мастерить, просто никто этого не мог заметить, но вопрос я понял, да, теперь я зарабатываю этим и мне наконец-то удается пожить всласть, как я и хотел.
— Выставляешься и продаешь картины?
— До такого я не дорос, я рисую комиксы, это тоже неплохо, просто совершенно другое направление.
— А помнишь, как вы с Павлом вытащили меня из дома и поставили на островок, окруженный грязью, без тапок?
— Конечно помню, Блум, я все помню, и эта память для меня как бритва по сердцу.
— Какой ты стал ранимый.
— Почему мы никогда нормально не общались, не делились тем, что на душе? Какого хрена мы все потеряли?
— Жизнь такая, ты ставишь на то, что проигрывает, ты пытаешься переиграть ее, ставишь на что-то другое, но жизнь не дура, она и тут тебя попускает.
— Не думаю, что в том, что люди не общаются, виновата жизнь.
— Людям свойственно все на кого-то валить, мне кажется, ты был слишком агрессивным в общении, любая тайна могла стать объектом для шуток, поэтому я начал прятаться в себе еще с детства, ты же знаешь, что я замкнут был почти с самого начала.
— Отлично, я и в этом согрешил.
— Жизнь така…, — он оборвался на полуслове и замолк.
— Я сожалею о том, что потерял вас, сожалею о том, что не мог с вами обоими поговорить.
— Нет смысла сожалеть, я на тебя не в обиде, а жизнь слишком короткая, чтоб тратить ее на такие угрызения совести.
— Что произошло после того, как вы съехали?
— Меня нашел военкомат, решил, что мне пора идти в армию, правда, я твердо сказал себе, что туда не пойду. Поэтому, как и многие, через психдиспансер получил военный билет и был таков.
— Ты лежал в психушке? А купить военник не мог?
— Да какой там, я как съехал, так работу решил сразу сменить, а на новой не поперло, так что или год там или месяц тут. Но в дурке было довольно весело.
— Удиви меня.
— Помнишь у меня украшения в ушах были с крестом? Так вот однажды военного привезли к нам, его, наверное, где-то контузило или что-то такое, стоим мы в очереди за сигаретами, там по расписанию дают, подходит этот чудной, видит у меня в ухе крест, он даже на православный не очень похож, и начинает молиться и креститься, глядя на него.
— Да иди ты!
— Да честно, я до сих пор иногда думаю, это первоклассный актер или реально где-то в армии с тобой такое могут сделать, если последнее, то я дважды рад, что туда в итоге так и не попал.
— Наливай!
Выпили.
— А еще я там разговаривал со всеми только по ночам, потому что днем тебя постоянно пасли и записывали, что ты делаешь, чтоб сойти за социофоба, мне приходилось молчать весь день или перешептываться в палате, когда твердо знал, что никто не подслушивает. На каждого заводили специальную тетрадь, где весь персонал составлял на тебя что-то вроде отзывов, на основе которых в том числе ставили диагноз. Меня там поначалу, когда я только приехал, хотели избить всем крылом из-за внешнего вида, но психиатр, который, видимо, хотел втереться в доверие, построил всех и сказал, что если кто-то меня тронет, те будут заколоты. Ну, то есть уколов им наделают, будут под себя ходить да слюни расплескивать пару дней. В принципе, через три-четыре дня я уже со всеми подружился, некоторым даже сказал, как именно я имитирую свои признаки болезни. Мы потом еще кое-какое время переписывались, сейчас связь не держим.
— Стало быть, ты из дурки в директора завода? Молодец, а проблем не было с военником?
— Да нет, если ты не буйный, то у тебя обычный военный билет, там не прописывается, что ты делаешь, а психиатра проходишь без всяких проблем, кому тихий человек помешает на заводе?
— Ну, раз уж начал про психушку, рассказывай еще, что там да как, все же не каждый день бываем в таких местах.
— Где дом?
— Чей дом?
— А мы к нему бегом.
— Белый дом? Облом.
— Желтый дом — все путем.
— Нальем?
— Нальем.
— Ты не представляешь, как мне этого не хватало.
— Порой представляю.
— Так что там с домом?
— А, да распорядок дня был всегда такой, что вставать надо было рано утром, но если ты хотел спать дальше, не идти на завтрак, то тебе приходилось заправлять кровать и ложиться дальше в одежде.
— А как там с едой было?
— Никак, завтраки — это комочки на молоке, да другая ерунда, в обед бывало всякое, но я ничего не ел, придерживался плана, что в обществе мне находиться очень тяжело, поэтому обходился без пищи, пил воду и иногда рассасывал пару долек шоколада, чисто для поддержания себя, да мандаринок купил в местном магазине, чтоб сок из них пить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.
ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.