Я попал в ЛитРПГ, или как приручить суккуба - [14]

— Да иди ты в пень, клише ходячее!

— Выбирай выражения, — голос звякнул сталью, а ледяной обух ножа ткнул под подбородок и приподнял голову. — Хамов я убиваю с особой жестокостью. Ты же не хочешь лишиться ногтей, прежде чем спущу тебе кровь?

Замолчал и глубоко вдохнул — ни одна беда не разрешается руганью, а вот множится на раз-два. Долго корпеть над проблемой не пришлось — спасти нас могла только Арграхира, но все накопленное моджо скукожилось в крохотную капельку на донышке фиала. С ходу придумал вариант его наполнить и не преминул им воспользоваться, ведь терять уже было нечего. Да, я скромный, забитый и неуверенный в общении с прекрасным полом (особенно, с настолько прекрасным), но жить захочешь — и не с такой задачкой справишься. Жаль, Ермолай в отрубе — уж у него-то язык растет откуда надо, но коль помощи ждать не от кого, значит придется помогать самому.

— Послушай, — как можно спокойнее произнес я. — Тут такое дело...

— М? — мурлыкнула людоедка.

— В общем, я — мальчик-колокольчик. Ни разу не динь-динь.

Эрис выгнула бровь и хохотнула.

— Вы, поборники, так странно болтаете. Один недавно весь вечер рассказывал о железных птицах, посохах, разящих громом, самоходных колесницах, зеркалах, что показывают весь мир. Даже жалко было его резать — такой занятный балагур... Но знаешь, о мальчике-колокольчике слышу впервые. Это что, какой-то народец, вроде эльфов? На эльфа ты похож, да, — она облизнулась и приподняла верхнюю губу, точно разозлившаяся собака, — но колокольчиков не вижу. Разве что бубенцы в панталонах.

Лишь после этих слов я осознал всю тяжесть ситуации. Кому-то из новичков наверняка удавалось раскусить секрет радушной хозяйки и выполнить задание, но многие умерли в этом самом кресле, обреченные на невообразимые для человеческого сознания муки. Здесь убивали не виртуальных персонажей, не полигональные модельки, а настоящих, живых людей — одних из тех, кто шли за хлебом, выносили мусор, сворачивали не туда, ошибались дверью и пропадали без следа и надежды на возвращение.

Кто знает, вдруг все это время их души, разумы или даже тела насильно удерживались в безымянных томиках или строчках кода? Магия переноса иссякала, волшебный (или же технологический портал) закрывался, и даже самые светлые умы планеты ничем не смогли бы помочь. И мои сверстники, земляки, соседи по подъезду или просто случайные прохожие — все те, кому бродящий по миру человек в черном предложил прочитать свою проклятую рукопись, — все они приходили сюда, соблазнившись легкой работенкой, чтобы раз и навсегда сгинуть в месте, для которого вряд ли когда-либо придумают подходящее название.

— Так что ты хотел сказать? — нож сверкнул прямо перед носом, обдав лицо холодным ветерком.

— В общем, я... — господи, как же сложно это произнести, пусть предо мной сидит просто набор графики и программного кода, — девственник.

— Ох... — Эрис отложила оружие и подперла острый подбородок кулаком. — С этого момента поподробнее.

Я сглотнул и отвел взгляд. Напротив всего лишь иллюзия, искусственный интеллект, цифровой морок — к тому же, собирающийся меня съесть, но если не выпадало случая открыться живому человеку, может, получится хотя бы программе? Не знаю, тянет ли перед смертью на задушевные разговоры или же, прельстившись милой оболочкой, всерьез решил достучаться до замененных скриптами чувств, но былая зажатость исчезла как туман поутру.

— Я... был очень толстым в детстве.

— Неужели? Никогда бы не подумала.

— Так и есть. Развод родителей, оскорбления в школе, депрессия... Я ел, потому что страдал, и страдал, потому что ел. К счастью, после шестнадцати опомнился и взялся за ум, но опоздал. Если раньше девушки игнорили из-за полноты, то теперь я нелюдим и отшельник. И лишь оказавшись в игре, начал более-менее связно говорить — ну, как сейчас. А раньше и двух слов сказать не мог — какая тут романтика.

— Не знаю, — людоедка пересела ко мне на колени, и левая рука задрожала так, будто на ней вместо амулета висел собачий электроошейник, включенный на полную мощность. — Некоторые дамы любят ушами... А некоторые — тем, чем надо.

Ладонь скользнула по моей груди и замерла в сантиметре от припухшей промежности.

— К тому же, язык можно использовать не только для разговора.

Влажный розовый кончик тараном вонзился в мои губы, и побледневшие врата пали с первого удара. По закону жанра, из пасти людоедки должно разить гнилью, а платье пахнуть едкими духами, чтобы заглушить пропитавшую ткань вонь разложения, но я ощутил лишь терпкость вина с нотками ванили. Голова закружилась сильнее, чем от кубка снотворного. Эрис не таилась дикой страстности — шумно дышала, елозила бедрами и вцеплялась в волосы. Похоже, власть над связанной жертвой доставляла ей особенное наслаждение — измазав помадой половину лица, девушка запрокинула мне голову и присосалась к шее, как декоративный сом к стенке аквариума.

— Первый и последний раз, — роковая красотка оседлала добычу и распахнула платье, точно вдвшник тельняшку — резко, быстро и бескомпромиссно. — Это так возбуждает.

Когда я увидел ее грудь, страх грядущей смерти исчез как память о дурном сне поутру. Кем бы ни был создатель Иринора, на модели и текстуры не поскупился. Предо мной вздымался и опадал идеал формы и содержания, недоступный ни одной реальной женщине, да и не каждому рисунку тоже.