Я попал в ЛитРПГ-3, или как подчинить суккуба - [44]

— Угу, — в хищном взоре мелькнул отблеск тревоги.

— Так куда же ты спешишь? Это только начало!

Кошмар легко подкараулит где угодно, даже если отрубился на полчасика за компом. А для хорошего, позитивного сновидения нужны время и тщательная настройка — если сани готовят летом, то добрым грезы — наяву. Хотя бы день без стресса и перенапряжения, ни единой тяжкой думы под одеялом, никаких будильников, звонков и посторонних шумов. Только ты, приятная усталость, удобная кровать и десять-одиннадцать часов забытья, на исходе которых и придет самое доброе, чистое и светлое чувство.

Разумеется, с моим образом жизни такая роскошь в страшнейшем дефиците, вот и пришлось учиться растягивать удовольствие всеми возможными и невозможными способами. И прыжки из одного сна в другой — ничто по сравнению с переключением между слоями или, если хотите, уровнями. Очертив перед собой квадрат, взял окаменевшую суккубу за руку и нырнул в придуманный загодя сценарий самого страшного и лютого кошмара, созданного поднаторевшим в муках и страданиях разумом. По сравнению с уготованным аттракционом все ментальные пытки Хиры — не более чем детские пакости. Что же, пришла пора окунуться в фантазию, которую даже коварнейший и опасный демон назовет не иначе как адом.

Рассвет застал нас на просторном деревянном ложе у окна с видом на безмятежный океан. Рыжий луч упал на щеку демоницы, слегка припухшую после долгого крепкого сна. Девушка лежала на спине, натянув тонкое одеяло до подбородка — настороженно-прекрасная в своей беззащитности. Не удержался и провел указательным пальцем по гладким, точно полированным рожкам, соскочил на лоб, скользнул вдоль переносицы и коснулся кончика носа.

Прислужница поморщилась и открыла глаза — сначала донельзя мило покосилась на мою руку, затем перевела взгляд на лицо — я полулежал рядом, подпирая голову ладонью, и давил самую нежную лыбу из возможных. Считанные секунды длилась немая пауза — бесовка силилась понять, где оказалась и что вообще происходит, но электронная начинка выдавала ошибку за ошибкой, код не компилировался и единственный выход нашелся в экстренной kernelpanic.

Хира вскочила, разорвав в клочья воздушное покрывало, наткнулась на комод с небольшими рисунками в рамочках, изображающих наши счастливые лица, снесла все до единого и ломанулась к двери. Потянула за ручку, упершись в доски копытом, но хлипкая с виду преграда держалась не хуже бетонного блока. Пока демоница ревела, царапалась и разве что не бодалась, свесился с кровати и поднял с пола листок — я и Хира висок к виску на фоне ветряных мельниц Эльфера. Счастливые и веселые, как типичная парочка из «Инстаграмма», выставившая напоказ отношения, начавшиеся неделю назад и закончившиеся через столько же.

— Выпусти меня! — крикнула бестия. — Чтоб тебя черти драли!

— Не нервничай, — переполз на середину и сцепил пальцы на затылке. — Это вредно для нашего малыша.

— Для... кого?

Суккуба опустила голову и... можете представить одного из самых страшных демонов на грани обморока? Болезненная бледность, одышка, помутневший взгляд — бедолаге аж пришлось прижаться к стене, чтобы устоять на затрясшихся коленях. Наверное, вообразить пораженную до глубины черной души развратницу столь же сложно, как и ей самой принять и осознать выпирающий из светло-голубой пижамы живот на пятом месяце беременности.

— Что?.. — властный, полный гнева голос сорвался на мышиный писк, а после и вовсе перекрылся судорожным глотком. — Что это такое?! Откуда у меня пузо?! Какого беса?!

— Солнце, это не просто пузо, — я продолжал самодовольно ухмыляться, глядя, как Хира ощупывает живот с такой осторожностью, словно в нем защита детонирующая от прикосновения бомба. — Это домик нашего с тобой пузожителя.

— Убери это! — суккуба заверещала, отдернув ладони как от ведра с пауками. — Отвали от меня! Прекрати колдовать!

— Ш-ш-ш... — поднес палец к губам. — Не кричи, разбудишь маленького.

Поздно — в соседней комнате навзрыд заплакал младенец. Демоница вытаращилась пуще прежнего и на цыпочках попятилась от двери, пока не врезалась задницей в комод. Руки девушки дрожали, а пальцы сжимались и разжимались, хватая воздух с тем же остервенением, с каким полуоткрытый рот его всасывал.

— Ма-а-а-м! — раздался недовольный девичий вопль. — Артус опять орет! Ма-а-а-м!

— Кто там? — прошептала бестия, облизнув пересохшие губы. — Что происходит?

Дверь распахнулась, и в комнату с оглушительным топотом влетела девчушка лет пяти в светлом платьице до пят, запрыгнула на кровать и принялась скакать, размахивая руками.

— Артус орет! Артус орет! Опять обкакунькался!

Выглядела малышка почти как здоровый человеческий ребенок — загорелая, розовощекая, с густыми рыжими локонами и карими глазами с бурыми прожилками. От мамы ей достались тонкие эбонитовые рожки, коротенький, будто купированный хвостик и сросшиеся пальцы на ногах. Не нужно быть генетиком, чтобы заметить признаки очевидного родства, однако вид девочки поверх Хиру в такой ужас, что она попыталась вылезти в окно, но созданные моим воображением створки оказались прочнее гермоворот.