Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен - [14]

Так что ещё неизвестно, что хуже: уголовник-полицай или уголовник — «народный мститель».

Вопли сингапурских обезьян и блузка девушки из Нагасаки

Конечно, рассказ об участии «блатного воинства» в боях против фашистов имеет отношение к герою песни — урке, защищающему Родину. И всё же пора перейти непосредственно к анализу текста, к источникам, возможным авторам и т. д.

Некоторые исследователи вообще сомневаются в том, что песню можно отнести к произведениям блатного фольклора. Так, Майкл и Лидия Джекобсоны в объёмном труде, посвящённом песенному фольклору ГУЛАГа, приводя варианты текста, утверждают: «Бардовская песня, написанная под песню наиболее известной группы профессиональных преступников — воров в законе. Авторы не учли, что жулик, уркаган, т. е. вор в законе, не стал бы хвастаться своим служением в армии, а тем более наградами, так как служба в ней считалась нарушением воровского закона. Попав в лагеря после войны, воры обычно скрывали своё армейское прошлое».

При этом авторы ссылаются на роман Михаила Дёмина «Блатной» и очерк Варлама Шаламова «Сучья война». Увы, Джекобсоны абсолютно не понимают смысла процессов, происходивших в воровском мире во время и после войны. А посему их ссылки на Дёмина и Шаламова бессмысленны. Ведь в названный период происходит раскол в блатном мире, и если «честные воры» действительно резко негативно относятся к тем, кто принял оружие из рук Советской власти, то значительная часть воевавших воров — «сук» — как раз считает защиту Родины предметом гордости. Эти разногласия привели к так называемой «сучьей войне». И в целом работа Джекобсонов, при всём уважении к многообразию собранного материала, зачастую не выдерживает критики. Так, к «народным» в ней причислены песни Александра Розенбаума «На улице Гороховой ажиотаж», «Мне пел-нашёптывал начальник из сыскной», Юза Алешковского «Товарищ Сталин, вы большой учёный», Александра Новикова «Я вышел родом из еврейского квартала», Рудольфа Фукса «А ну, милорд, нажми аккорд» и т. д. В то же время мы вынуждены разочаровать составителей сборника: песня «Бывший урка, Родины солдат» бардовской не является. Она типично уголовная и относится к военному и послевоенному времени.

Так, на сайте «Музей шансона» пользователь под ником «Игорь» пишет: «Версия о том, что песня появилась во времена “оттепели”, отпадает. Будучи курсантом военного училища, я распевал её с друзьями в 1957 году. А её привёз наш однокашник Э. Шаповалов, который был родом из Одессы. Так что она появилась много раньше».

И всё же свидетельств очевидцев недостаточно для окончательного вывода. Не помогает и обращение к мелодии. Романс о героическом уркагане написан на мотив, очень популярный в уголовном мире. На эту музыку создано множество блатных песен — например, «Вот уж год, как я пропал в тумане», «На заливе тает лёд весною», «Здравствуй, мать, сестрёночка Галина» и пр. Однако неясно, созданы эти песни раньше «Урки» или позже. Можно лишь констатировать, помимо идентичности музыки, совпадение тональности текстов: расставание, тяжкие испытания, надежда на встречу в будущем.

Не слишком много даёт и сравнительный анализ вариантов — хотя их существует великое множество. В значительной части они представляют собой поздние переделки канонического текста. Скажем, есть среди них и такая:

Машка, ты мне шарфик подарила,

На подушке вышила петуха.

Всё, что между нами, Машка, было,

Я теперь запомню на века.

В сорок первом на передовую,

Насмерть дрался, взявши автомат,

А меня за грубость боевую

Ни за что отправили в штрафбат.

Знаю, фраер в галстуке атласном

Уж тебя целует у ворот.

Смейся, урка, смерть тебя минует,

А любовь к победе приведёт.

Я вернусь с победой громкой славы,

С орденами на блатной груди.

И тогда на улице на главной

Ты меня с букетами не жди.

Мы уже знаем, что в штрафные батальоны посылали только офицеров. Но два последних куплета прямо указывают на то, что речь идёт именно об уголовном преступнике. Неуместно также упоминание вышитого петуха: по крайней мере с середины-конца 40-х годов «петухами» (а также украинско-белорусским аналогом «певень», «пивень») в лагерях называли пассивных педерастов. Даже если во время войны это ещё и не закрепилось в лагерном мире, чуть позже петь такое о себе никто бы из лагерников не стал. Это — очевидная «фраерская» переделка.

Другие вариации, как правило, принципиально не отличаются от канонической. Правда, в записях Александра Варди после упоминания о «фраере в галстуке атласном» встречается редкий куплет:

Мне не надо фраеров поганых,

На тебя мне тоже наплевать.

В этот день на площади на главной

Будет вся страна меня встречать.

И вообще дописок к блатной фронтовой песне встречается немало. Например, в ярославской газете «Золотое кольцо» от 19 марта 2003 года читательница Н. М. Иодаева к традиционным куплетам добавляет новые, в стилистике городского мещанского романса:

Хочется к груди твоей прижаться,

Хочется обнять, поцеловать,

Хочется навек с тобой остаться,

Хочется так плакать и рыдать.

За прошлое меня ты упрекаешь.

Но прошлое, поверь, так далеко.

Я тебя люблю, но ты не знаешь,