«Я плачу только в подушку». Откровения «первой леди СССР» - [46]
Демичев сказал, что я такая же несознательная, как и мои артисты, и посоветовал мне меньше ставить в пример Венгрию. Но разговор о сознательности на этом закончился, а это означает, что я его переубедила. Значит, инициатива исходила не от Суслова, а от Демичева. Чем заниматься чепухой, сделал бы что-то полезное. Никогда не забуду, как мне было стыдно, когда я увидела фотографии в австрийской газете – нашего артиста на таможне попросили открыть чемодан, а там оказались макароны и консервы. Я сторонница экономии, но считаю, что экономия должна в первую очередь быть разумной.
Хорошему человеку могу простить многое. Если понимаю, что сказано или сделано не со зла, а по глупости или для куража. Творческие люди любят покуражиться и иногда их заносит. Ну и что с того? Главное – это мотив. Если человек сказал мне что-то плохое намеренно, желая меня обидеть, то это одно. А если сболтнул спьяну, так это другое. Один режиссер как-то раз назвал меня «шлагбаумом на пути советской культуры». А сам на ногах еле стоял в тот момент. Я взяла его под руку и сказала: «Вы ошиблись, хороший мой. Я не шлагбаум, а опора советской культуры». Несмотря на свое состояние, он мою шутку понял и оценил. На следующий день приходил извиняться уже на трезвую голову. Теперь, когда слышу от него комплименты, говорю – я все помню, и про шлагбаум тоже. Другой деятель искусств сгоряча обозвал меня «жандармом», когда я спорила с ним по поводу новой постановки. Ну ладно. Я ответила – спасибо вам за повышение, меня все обычно «ткачихой» зовут, а вы меня в «жандармы» произвели. Все рассмеялись, он смутился, попросил прощения. На том все и закончилось. Я всегда радуюсь, когда у меня получается остроумно ответить. Чаще остроумный ответ приходит на ум с опозданием. Давно заметила, что остроумной шуткой можно добиться большего, чем разносами. Завидую Николаю, который никогда не лезет за словом в карман и, кроме того, очень начитанный. Он помнит все, что прочел, и к любому случаю может привести цитату из классики. Без книги или блокнота, по памяти. Умом-то он меня в первую очередь и привлек. Ум в человеке я ценю больше всего. Смолоду намучилась с дураками.
«Современник» порадовал новым спектаклем. «Погода на завтра»[213] – спектакль злободневный, интересный, яркий. Документальная драма – новое слово в театральном искусстве. Вчера состоялась премьера. Уверена, что у этого спектакля огромное будущее. Советскому театру не хватает подобных постановок. Режиссеры с актерами отнеслись к делу ответственно. Побывали на ВАЗе, ознакомились с производственным процессом, постояли у станков. Это верный подход. Единственно верный. Орлова перед съемками «Светлого пути»[214] много дней у ткацкого станка простояла. Можно сказать – овладела специальностью. Я, как бывшая ткачиха, не вижу в работе Тани Морозовой ничего неестественного. У Орловой получился убедительный, правдивый образ. Такие же образы создали актеры «Современника». Редкий случай, когда в спектакле все актеры на своих местах. Все играют замечательно, ни единого замечания сделать не могу. А я ведь страшная придира, это все знают. Если что замечу, то непременно скажу.
Сегодня звонил директор ЗИЛа Бородин. Он был на премьере, остался очень доволен. Недоволен только тем, что московский театр поставил пьесу про ВАЗ, а не про ЗИЛ. Ничего, говорю, и до вас доберемся, дайте срок.
Никогда не любила дней рождения, а сейчас и подавно. Ругаю себя за то, что слежу за тем, кто прислал открытку или телеграмму, а кто нет. Ругаю и все равно слежу, ничего не могу с собой поделать. Мне интересно, помнят ли люди добро, которое я им сделала. Помнить добро – одно из главных качеств человека. Животные добро помнят, а людям и подавно положено. Но, к сожалению, помнят не все. Зато о тех, кто помнит, думаю с большой теплотой.
От Рихтера телеграмма приходит утром, одна из первых. Поздравление всегда длинное, и каждый раз новое, не канцелярское, а душевное. Читаю и вспоминаю, как просила Никиту Сергеевича за Рихтера. А он уперся и ни в какую. Ты что? Нельзя его выпускать за границу! У него же мать в Западной Германии! Он же там останется! Это же какой позор для Советского государства!
