«Я плачу только в подушку». Откровения «первой леди СССР» - [43]

Шрифт
Интервал

После того заседания Президиума отношение ко мне немного изменилось в лучшую сторону. Все, в том числе и я сама, ожидали, что меня снимут. Когда же этого не случилось, решили – наверное, Фурцева не в такой опале, как казалось, надо бы быть с нею поприветливее. Председатель Моссовета Дыгай[198] однажды назвал меня «непотопляемой». Я уточнила – не намекает ли он на то, что не тонет в проруби? Дыгай ужасно смутился, хотя я на самом деле пошутила. Я поняла, что он имеет в виду. Но «непотопляемой» себя не считаю. Потопить можно кого угодно, было бы желание. Никогда не стоит обольщаться в отношении людей, с которыми работаешь. Главный пример тому – Никита Сергеевич.

В 62-м мне начали аплодировать на выступлениях, совсем как в бытность мою секретарем ЦК. Я не актриса, и для меня эти аплодисменты имеют совершенно иное значение. В театре аплодисменты – выражение восхищения. А в правительстве аплодисменты подтверждают, что у меня все в порядке. Пока что мне аплодируют.

2 августа 1973 года

Кинофестиваль[199] в этом году сильно порадовал. В жюри, королевой которого была Лоллобриджида[200], не было разногласий. Картины, представленные на фестивале, были одна лучше другой. Японцы немного обиделись на то, что ничего не получили. Высказали обиду не прямо, а намеками. Японцы вообще ничего не говорят прямо. Национальный характер такой. Никогда бы не смогла жить в Японии. Будь моя воля, я бы всем участникам давала награды, чтобы все уезжали домой радостными. Но тогда фестиваль утратит смысл.

Десятый фестиваль, как юбилейный, надо сделать особенным. Возможно – провести не только в Москве, но и частично в Ленинграде. Сделаем «московский» фестиваль «советским». «Советский» звучит лучше. На мой взгляд, наши газеты с журналами уделяют фестивалю недостаточно внимания. Пишут о нем все газеты, но заметки сухие, похожие друг на друга. Мало интервью с актерами, мало по-настоящему интересных материалов и т. д. Начинать писать о фестивале надо не за день, а за месяц-другой до открытия. Постепенно готовить зрителей к тому, что им предстоит увидеть. Рассказывать подробно о режиссерах и их работах. Зритель должен приходить в зал подготовленным. Должен представлять, что он увидит. Такой подход выгоден всем – и зрителям, и кинематографистам. Серьезный подход идет на пользу любому делу.

21 августа 1973 года

Уважаю Завадского не только за талант, но и за настойчивость. На первый взгляд он производит впечатление человека мягкого, уступчивого. Но это только на первый взгляд. На самом деле уступать Завадский не привык. Отступит на время, но не уступит. Если задумал какую-то постановку, то будет проталкивать ее до тех пор, пока не протолкнет. Завадскому невозможно не уступить. Но, уступая, всякий раз предупреждаю – сама лично приду на показ и спуску не дам, готовьтесь. Очень люблю его спектакль «Дальше – тишина» с восхитительными Раневской и Пляттом. Завадский этим спектаклем не очень доволен. Наверное, потому что ставил его не сам[201]. Но я считаю, что это один из лучших спектаклей последних лет. Раневской так и сказала: «Вам за эту роль повторно “народную” нужно присвоить». Она рассмеялась: «Лучше государственную премию еще раз дайте, а то у меня их всего три»[202]. В 66-м Суслов вычеркнул Раневскую из списка на орден Ленина. Я хотела наградить ее к семидесятилетию. Сказал, что у нее нет достижений, за которые положена такая награда. Суслов не любит, как он выражается, «комедиантов», актеров, играющих комические роли. Он и сам-то никогда не смеется. Я тогда подумала – три Сталинские премии она заслужила, два ордена и звание «народной» заслужила, а орден Ленина не заслужила? Какой абсурд. Но промолчала. Знаю, с кем можно спорить, а с кем нельзя. На следующий год представила Раневскую к Знамени[203]. Знамя дали, и то хорошо. Давно заметила, что Суслов не просто чтит Ленина. Он фанатично относится ко всему, что связано с Лениным. Имя Ленина для него священно втройне. Надо было мне сразу представлять Раневскую к Знамени или Знаку Почета. Тогда бы она получила награду к юбилею. Дорога ложка к обеду.

28 августа 1973 года

МХАТ открыл свой 75-й юбилейный сезон в новом здании. Все как обычно – речи, аплодисменты. Но за кулисами я услышала много теплых слов в свой адрес. Первыми подошли Ефремов и Яншин, затем Массальский, за ним другие актеры. Все благодарили меня за свой новый дом так горячо, будто я его сама выстроила. Да, мне пришлось изрядно постараться для того, чтобы мой любимый театр смог бы справить новоселье. Но в этом не только моя заслуга. Гришин[204] помог, и другие тоже помогли.

Странная у меня натура. Новоселье, открытие сезона, а я посреди этого праздника вдруг захандрила. Без причины. Холодом внутри потянуло, и настроение сразу испортилось. Ефремов сразу это заметил, он очень приметливый. Пришлось соврать, что устала, хотя никакой усталости не было и в помине. Праздники меня никогда не утомляют.

Дома постепенно отпустило. Так и не поняла, что со мной произошло. Возраст, наверное. Нервы. А вот у мамы ничего подобного не было. Или она мне просто всего не рассказывала? Как я не рассказываю Светлане. Зачем волновать понапрасну.


Рекомендуем почитать
Лошадь Н. И.

18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).


Кино без правил

У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.


Патрис Лумумба

Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.


Апостолы добра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Переход через пропасть

Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.


Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!»

Единственный из восьми внуков И.В. Сталина, Евгений Джугашвили является единомышленником и духовным наследником своего великого деда. И эта книга – не просто сенсационные мемуары, проливающие свет на кремлевские секреты и семейные тайны. Это – дань вечной памяти Вождя и его победной эпохи.Почему внук впервые увидел деда на трибуне Мавзолея, а второй раз – уже в гробу? Знаете ли вы, что после смерти Сталина на его сберегательной книжке нашли всего 30 тысяч рублей (для сравнения, самый дешевый автомобиль тогда стоил 8000)? Почему автор убежден, что его отец Яков Джугашвили не сдался в плен, а погиб в бою? Правда ли, что Жуков виноват в катастрофе 1941 года и как главный заговорщик «достоин расстрела»? Как «украинская мафия» во главе с Хрущевым убила Берию, а «проклятая каста» оклеветала Вождя? К кому были обращены пророческие слова Сталина: «Я знаю, что после смерти не один ушат грязи будет вылит на мою голову, но ветер истории всё это развеет»? Как отправили в отставку маршала Рокоссовского, бросившего в лицо Хрущеву в разгар антисталинской кампании: «Иосиф Виссарионович для меня святой!» И в чем главная ложь Путина?Эта бесстрашная книга не боится отвечать на самые запретные и опасные вопросы.


О Сталине с любовью

Ее величали «иконой советского кино» и «первой звездой СССР». Она была лицом великой эпохи и любимой актрисой Сталина. Ходили даже слухи о романе Вождя с Любовью Орловой… Как оказалось, это были не слухи, что подтвердила она сама! Любовь Петровна решилась написать о своих отношениях со Сталиным после того, как его тело вынесли из Мавзолея, а «разоблачение культа личности» переросло в информационную войну против «сталинизма». Она просто хотела восстановить справедливость и рассказать правду о любимом человеке… Разумеется, эта книга не могла быть опубликована ни в СССР, ни на Западе.


В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

Эта книга — настоящая «бомба». Читать эти мемуары физически больно. Это — запретная «окопная правда» Новороссии. Горькая правда о подвиге Русского Мира и предательстве Кремля. О том, как дрались и погибали герои Донецка, пока Москва сливала Донбасс. О том, как наши мочили карателей в Дебальцевском котле, готовы были брать Мариуполь и освобождать Украину от бандеровской нечисти, но Кремль не позволил добить врага, позорно «прогнулся» перед «западными партнерами» и продал эту победу.