Я отворил пред тобою дверь… - [14]

Павлов допил свой кофе и осторожно, чтобы не потревожить собеседника поставил стакан на стол.

Я не сплю — мгновенно отозвался старик, — я знаете ли, уважаемый Евгений Витальевич, задумался о интереснейших жизненных коллизиях которые складываются порой внезапно Прошу меня простить — говорю напыщенно и непонятно Но располагаете ли вы теперь временем, чтобы выслушать меня, если разумеется это вам угодно?.

Через полтора часа Павлова ожидали в университет его студенты и они договорились встреться этим же вечером дома у Бориса Романовича, в одном из сретенских переулков..

Переулок, на поверку оказался квадратным колодцем двора, так хитро распорядились драгоценным московским пространством в черте бульварного кольца практичные архитекторы. Он довольно долго плутал по слабоосвещенной Сретенке и совсем уж темному Рождественскому бульвару, высматривая нужный адрес, пока Богом посланная старушка, бесстрашно выгуливающая в кромешной тьме бульвара — фонари почему-то не горели — свою неопределенной породы собачонку, не указала ему правильный путь Оказалось, надо было просто свернуть в арку одного из домов, выходящего фасадом на бульвар, за ней открывалось пространство со всех сторон окруженное домами, самых разных архитектурных форм и времен застройки, заполненное к тому же детскими площадками, деревянными сараями-самоделками и железными гаражами — оно и было искомым переулком. Дом No 14, в котором жил последний из князей Мещерских был деревянным двухэтажным домом с одним подъездом, над которым тускло горел чудом сохранившийся литой старинный фонарь. Дом был совсем небольшим, но он уверено весьма. возвышался в центре двора, облепленный всем этим архитектурным безобразием и был, очевидно, единственным домом уцелевшим вместе с название исчезнувшего по сути переулка На втором этаже дома светились три окна — это, видимо и была квартира князя Дверь в подъезд была не заперта, он на ощупь почти поднялся по скрипучей с расшатанными перилами, темной лестнице, встретившей его традиционным для московских подъездов набором запахов, на второй этаж Здесь площадка была освещена и взору его открылась массивная дверь, обитая толстым дерматином, кое-где потрескавшимся от времени, но еще довольно внушительным, в центре двери над вертушкой давно забытого всеми механического звонка тускло поблескивала массивная табличка из потемневшего серебристого металла( "Неужто серебро до сих пор никто не слямзил? — мельком удивился он) « Его Сиятельство Князь Борис Романович Мещерский» — значилось на табличке « Вот таким вот образом, ни больше, ни меньше», — не без восхищения подумал Павлов и крутанул вертушку звонка.

Дверь отворилась — князь стоял в открывшемся проеме неожиданно высокий и совершенно чуждый старческой сутулости, напротив, держался он почти неестественно прямо, словно вытянулся «во фрунт», но от этого казался еще более древним, словно сошедшим с какого-то парадного портрета Он повел гостя широким видимо изначально, но завешанным книжными полками, картинами, какими-то большими бронзовыми фигурами и оттого трудно проходимым коридором, в котором чудным образом умещались еще старинные кресла и столики, на которых тоже стояли какие-то статуэтки, лампы и канделябры. Все это дышало запахом библиотеки или музея — книжной пылью, старой кожей и тканью, к сему примешивался пряный табачный аромат.

— Здесь я живу, — сказал князь, открывая перед ним одну из дверей, выходящих в коридор и пропуская вперед, — как вы наверное заметили, уже очень много лет.

Комната, в которой они оказались, служила видимо и гостиной, и столовой, и, отчасти, кабинетом В центре ее, под тяжелым низко свисающим откуда-то из поднебесья — так высок был потолок — абажуром стоял круглый стол, окруженный венскими стульями, в пролете между двумя высокими окнами торжественно высился старинный буфет — более напоминающий замок со множеством башен, балконов, колонн и прочих архитектурных излишеств Рядом с ним почти вплотную громоздился столь же торжественный., испещренный сложной резьбой комод, заставленный какой-то старинной посудой — вазами, чашами, кувшинами, вдоль одной из стен темнел глубокий кожаный диван, с массивными темного дерева подлокотниками, в форме египетских сфинксов. Все остальное пространство вдоль стен было беспросветно заставлено книжными полками и завешано картинами и фотографиями Центральной же частью комнаты, как казалось с первого взгляда, здесь распорядились еще более эклектично, ни мало не заботясь о гармонии и сочетании стилей — почти в центре, рядом со столом расположилось некое диванное сооружение, которое, мучительно покопавшись в памяти, Павлов обозначил как канапэ, не будучи правда в этом абсолютно уверен. Обитое темно-красным бархатом, отороченное золотой бахромой с кистями, оно более подошло бы для дамского будуара, тут же его приспособили тоже для хранения книг, сложенных на потертом бархате аккуратными стопками Был здесь и небольшой ломберный столик на тонких вычурно изогнутых ножках, и похожее на маленький грот "вольтеровское " кресло с крохотной скамеечкой-подставкой для ног Словом, комната вполне могла сойти за небольшой антикварный магазинчик.