Я, оперуполномоченный - [98]

* * *

Максимов, дежуривший в оперативно-следственной группе по городу, вернулся с выезда мрачный. Войдя в кабинет и сев за стол, он принялся раздражённо выдвигать и задвигать ящики стола, но только смотрел в них, ничего не доставая оттуда.

– Алексей Петрович, что-нибудь стряслось? – поинтересовался Смеляков, переглянувшись с Веселовым.

– Да Федорчук этот, чтоб ему!.. – негромко огрызнулся Максимов. – На место преступления ему, видите ли, захотелось выехать. Любопытство заело!

– И что?

– И полное дерьмо из этого вышло.

– Да ты толком скажи, Петрович, – включился в разговор Веселов, бросив подшивать толстенное дело.

– Теперь нас в полную сбрую нарядят.

– Не понимаю.

– Портупею заставят носить и форму, когда на место преступления выезжаем.

– Что за чушь!

– Вот тебе и чушь, – усмехнулся Максимов.

– Да что случилось-то? Чего вдруг нас по полной форме заставят одеваться? Опер на месте преступления никак не может появляться в милицейской форме. Встречаться с агентурой, отрабатывать жилой сектор, работать по горячим следам… Работа должна быть оперативной, скрытной…

– Мало ли что должно быть… Федорчук спустился сегодня с опергруппой в подвал, где труп лежит. А там воды аж по щиколотку. Я тоже с ними был. Ну, местный опер хотел что-то в дальнем углу посмотреть, а добраться туда только вплавь можно. Он попытался аккуратненько, на цыпочках пробраться… Вот тут Федорчук и гаркнул на него: «Что за бардак! Чего вы там колупаетесь? Вы на место преступления выехали или на прогулку? Почему не в сапогах, мать вашу!» И пошло-поехало. Вышли мы на улицу, и он устроил всем разнос. Сказал, что уже завтра будет приказ о том, что на место преступления оперативники должны выезжать в форме и непременно в сапогах.

– И никто возражать не стал?

– Кому? Федорчуку?

– Но ведь все прекрасно понимают, что это глупость и даже больше того: опер в милицейской форме на месте преступления превращается просто в статиста. Он работать не может…

– Все всё понимают, – процедил Максимов, – но никто не хочет коленом под зад получить, пока перетряска кадров идёт. Хвосты поджали… А перед этим он уже отличился: дал команду, чтобы на место преступления выезжали руководители: от руководителей главка до начальника отделения милиции. И на любую кражу теперь съезжается человек по двадцать начальников, которым и делать-то нечего, потому что иные у них заботы и обязанности. Я как увидел эту толпу, просто ахнул!..

– Чушь какая-то, – сказал Веселов.

– Каждый должен заниматься своими делами, – ворчал Максимов, – все преступления начальнику главка не для чего знать. Все преступления должен знать зам начальника по уголовному розыску отделения милиции. Если он считает нужным поставить в известность руководство о каком-то серьёзном преступлении, то идёт к начальству и докладывает. Для этого в конце концов сводки существуют. А теперь такая сумятица началась…

– А ребята из наружного наблюдения вообще с ума сходят из-за нововведений, – добавил Веселов.

– Игорь, а с наружкой-то что? – недоумённо спросил Смеляков. – И там, что ли, всё по-новому?

– Федорчук привёл в милицейскую наружку своего человека из КГБ. Там тоже начали всё пересматривать, прививать свои порядки. Но специфика-то у нас другая! Совсем разная! Чекисты даже не понимают, как надо работать за нашей клиентурой, потому что они у себя работают с профессионалами. Они ориентированы на закладку тайника, на выемку тайника, на выявление проверочных маршрутов и всевозможных скрытных сигналов. То есть для них важно, по какой улице объект идёт, где и в течение какого времени стоит, где и когда бросает окурок и так далее. Всё это важно. Остановка объекта возле фонарного столба означает, что он может считывать какой-то знак, поставленный связником на этом столбе. А в милиции такого нет, уголовникам это не нужно. Урки – не шпионы… И наших ребят теперь заставляют в сводках указывать всё на гэбэшный манер: по какому маршруту объект двигался, где бросил папиросу, у какого столба остановился… Мне иногда начинает казаться, что КГБ просто задавить нас хочет, изничтожить. Ты слышал, что они ещё одну структуру у себя создали? Новую, против нас направленную.

– Какую структуру? И почему ты говоришь, что против нас?

– Потому что она занимается контрразведывательным обеспечением деятельности милиции. Чёрт знает что! – воскликнул Максимов. – Мы, оказывается, представляем огромный интерес для иностранных спецслужб. У нас все опера возмущаются, а нам твердят, что без такой структуры сейчас никак нельзя…

– Но это же бред.

– Бред, – кивнул Максимов. – А главное: обидно… Ребята, помню, от злости, что нас чуть ли не за врагов народа принимали, гром и молнии метали. Мы за чекистов шпионов ловим, а они нас под колпак контрразведки сажают!

– Каких шпионов?

– Да на моей памяти троих заловили, – сказал Веселов. – И недавно был случай… К Саше Бузыкину, одному из наших оперов, поступила информация. Жена жаловалась на мужа, что он её избивает, много пьёт, нервный стал и озлобленный. Видела у мужа пистолет. Саша встретился с ней, поговорил по душам, расположил к себе и, как только представилась возможность, пришёл к ней домой, чтобы посмотреть на пистолет. Но стол, где хранилось оружие, был заперт. Быстренько вызвали специалистов, отперли замок, нашли пистолет. Взяли мужика с поличным. А он, когда в камеру попал, всё недоумевал, почему его милиция сцапала, а не гэбэшники. Он агенту, который с ним в камере сидел, говорит: «Чего они меня сразу на Лубянку-то не потащили? Мудрят что-то». Слово за слово, ну и выяснилось, что он работал на секретном предприятии на Варшавском шоссе, был завербован американцами. В столе у него вместе с пистолетом хранилась уйма всяких шпионских причиндалов. Но милиция же не понимает в таких делах ничего. Обратили внимание только на пистолет, а не на фотоплёнки и прочую мелочь… А уж когда он раскололся, что на американцев работает, тут мы его и передали чекистам… Вот такая история. А теперь нам говорят, что нас надо разрабатывать. «Почему?» – спрашиваем мы. И слышим в ответ, что завербованный сотрудник милиции – очень сильный инструмент в руках иностранных спецслужб. Он ведь легко может провести оперативную установку на интересующий объект, и наружное наблюдение выставить с помощью милиции за объектом, и телефон прослушать и так далее. Но что-то я не сталкивался с тем, чтобы к кому-то из наших ребят подкатывали иностранцы. И уж если бы такие устремления западных разведок были, то давно кого-нибудь повязали и изобличили. А учитывая долгое противостояние КГБ и МВД, Андропов не преминул бы громогласно поведать об этом. Но почему-то не слышно ничего о таких случаях… Хотя среди самих чекистов – тьма-тьмущая и завербованных и перебежчиков…