Я, оперуполномоченный - [13]

Машина загудела, дёрнулась несколько раз и выехала со двора. Виктор подышал на оконное стекло и сильно потёр его, очищая от обледенелости. По Ленинскому проспекту катили автобусы и троллейбусы, мчались автомобили, клубился густой белый пар. Смеляков молча смотрел на улицу и думал о чём-то своём.

– Ты что такой невесёлый? О чём задумался? – спросил Сидоров.

– Да так…

– Чего «так»? Рассказывай, Витя, не стесняйся. Может, помогу.

– С жильём у меня проблемы. Комендант общежития замучил. «Уволился из отдела, – говорит, – будь любезен освободить комнату». Я понимаю, что так положено. Но куда мне деваться?

– Ах вот оно что… Не тужи. Я поговорю с Болдыревым, сообразим что-нибудь. А на первых порах можно комнатку снять. У меня, кстати, есть один мальчонка на примете, у которого можно поселиться на время.

– Какой мальчонка?

– Денис Найдёнов. Отец и мать у него умерли, только бабка осталась. У него было бы удобно, он живет совсем близко от нашего отделения…

Подъезжая к дому, где произошла квартирная кража, Виктор внимательно оглядел прилегавшую территорию. Никаких заборов вокруг не было, но у входа стоял сотрудник ООДП.

«Охрана-то плохонькая, не то что у посольства, – подумал Смеляков. – Тут ведь с задней стороны запросто можно проникнуть». Но вслух ничего не произнёс.

Группа, приехавшая со Смеляковым, оторопела, увидев обстановку в квартире.

– Ё-моё! – прошептал кто-то за спиной Виктора. —

Это ж дворец! Мать честная!

Повсюду висели картины в массивных золочёных багетах, на стенах красовались бронзовые канделябры в виде обнажённых женских фигур, мебель в стиле рококо приковывала взгляды своими изящными изгибами и голубой шёлковой обивкой.

– Мать честная, неужто и в странах социализма можно шикарно жить?

– Я читал, что югославы давно уже не социалисты, – буркнул кто-то.

– Тише, товарищи, тише, – внушительно сказал Сидоров, но по его глазам чувствовалось, что он сам поражён окружавшей его роскошью. – Давайте займёмся делом…

Проработав почти пять лет возле финского посольства и ежедневно соприкасаясь с дипломатами, Виктор быстро свыкся с мыслью, что иностранцы живут шикарно, но ни разу не бывал внутри и не видел собственными глазами, каково это «шикарно». Судить приходилось лишь по их одежде, автомобилям и по тем подаркам, которые они подносили от случая к случаю. Теперь представилась возможность взглянуть на жильё дипломата изнутри. Приехавшие со Смеляковым милиционеры не имели ни малейшего понятия о жизни иностранцев и были просто ошеломлены представшей картиной. Особенно поразили их изящная золотистая тележка в два яруса, уставленная разнообразными спиртными напитками, большой цветной телевизор и музыкальный центр – кассетный магнитофон, проигрыватель и радиоприёмник стояли друг на друге и создавали ощущение невероятного технического оснащения.

– Как в космическом корабле, да? – проговорил кто-то из милиционеров. – Кнопки, индикаторы, переключатели… Лихо!

По всему полу лежали разбросанные вещи.

– Товарищи, не отвлекайтесь, – напомнил Сидоров и, поманив за собой Виктора, направился к хозяину. – Господин Забазновский, мы должны составить список пропавших вещей. Кто нам поможет?

– Я сам продиктую, – несколько растерянно ответил дипломат. С его лица не сходило выражение потрясения. Он то и дело проводил рукой по лбу, поправляя волосы.

Рука непременно застывала где-нибудь возле щеки, и тогда Забазновский становился похож на изваяние. – Невероятно, как это могло случиться. Невероятно…

«Легко понять его», – сочувственно подумал Смеляков.

Послышались щелчки фотоаппарата, полыхнул свет лампы-вспышки.

Забазновский позвал жену, и они вдвоём сели на диванчик.

– С чего начнём? – спросил Сидоров.

– С ювелирных изделий. – Забазновский прекрасно говорил по-русски.

Жена кивнула. Она была бледна и взволнованна.

– Вы расслабьтесь, – успокаивал Сидоров, – теперь уж не переживать из-за случившегося надо, а всё хорошенько вспомнить. Сейчас мы будем составлять список, но следует также зарисовать каждое пропавшее изделие, указать характерные особенности. Вы сможете помочь нам?

Женщина кивнула:

– Я принесу бумагу и карандаш.

Виктору показалось, что на составление описи пропавших вещей ушла целая вечность. Когда опись была готова, Сидоров позвонил по телефону в картотеку похищенных вещей и принялся диктовать весь список, с подробным описанием пропавших изделий. Когда он повесил трубку, Виктор не удержался и спросил негромко:

– Пётр Алексеевич, а зачем вы туда звонили?

– Теперь их поставят на временный учёт. Я тебе позже объясню. Давай займёмся хозяевами, а то они уже совсем измаялись. Нам надо взять объяснение у Забазновского и у всех членов семьи. Затем пойдём по квартирам прашивать соседей…

Опрос соседей ничего не дал – никто ничего не слышал.

– Надо поговорить с постовым, – сказал Смеляков, когда они спускались в лифте.

– Да о чём с ним говорить? Он же чучело, торчит тут для виду.

– Это вы зря, Пётр Алексеич, – обиделся Смеляков. – В ООДП ребята толковые, глазастые.

– Глазастые? – переспросил Сидоров и полез в карман за «Беломором». – Курить страсть хочу. Извёлся там, у Забазновских-то.