Я охочусь на убийц - [44]

— Это не твоя забота. Это дело шерифа, и он им занимается. Пусть и доводит его до конца. А это что такое? — спросила она, увидев раскрытый бумажник Джаза и фотографию, с которой на Конни смотрела незнакомая женщина.

— Ничего. Это так…

Конни внимательно посмотрела на снимок, потом перевела такой же испепеляющий взгляд на Джаза.

И Джаз решил уступить ей. Не из-за ее пристального взгляда, просто так ему было легче. Он рассказал ей о своей второй встрече с Фултоном.

— И после того как я уехал, я начал думать… о самых разных вещах, — довольно туманно пояснил он.

— О каких еще вещах? — Они оба устроились в кресле-мешке, при этом Конни уселась ему на колени и положила голову на грудь. Ее волосы щекотали ему ноздри. И он отреагировал на ее близость именно так, как и должен был отреагировать здоровый молодой человек его возраста.

— Ну, ты понимаешь. О самых обыкновенных вещах.

И тут, сам не зная почему, он рассказал Конни то, чего никогда не открывал ей раньше. Он описал ей свой сон, свой кошмар о ноже и голосах.

Джаз понимал, что это напугало бы большинство обычных девчонок. Они бы, наверное, теперь только и думали, как бы поскорее сбежать отсюда, из этой хижины. А потом и вовсе прочь из его жизни. Но Конни только крепко сжала его ладонь и внимательно заглянула мальчишке в глаза.

— Это не должно ничего означать. Это только сон.

— Но он постоянно снится мне.

— Если учесть, в каких условиях ты вырос, это еще нормальный сон. Можно сказать, детский.

Джаз некоторое время еще колебался, но потом решил пояснить, что именно, по его мнению, должен был означать этот сон.

— А вдруг это вообще не сон?

Она посмотрела на него далеким, пустым взглядом.

— То есть… — Ему было трудно говорить, но он продолжил: — Я хотел сказать, вдруг то, что мне теперь снится во сне, когда-то происходило наяву?

— Джаз…

— А вдруг отец действительно когда-то давно вложил этот нож в мою руку? А что, если он и вправду достал его тогда из раковины?..

— Джаз…

— …вложил мне его в ладонь и заставил меня…

— Джаз, ничего подобного…

— …заставил меня зарезать кого-то. И при этом объяснил мне, что это легко, как будто режешь курицу. И он заставил меня…

— Перестань убеждать себя в этом. Прекрати!

Но он уже не мог. Он так долго держал все это внутри себя, что теперь слова так и вылетали из него. Как будто он вскрыл в себе некую артерию памяти, и теперь кровь воспоминаний так и хлестала наружу, заливая все пространство вокруг него.

— А вдруг это была моя мать? И я слышал ее голос, а он заставил меня зарезать ее, мою собственную мать? Он все сделал так, чтобы я убил ее…

— Замолчи! — Она взяла его лицо в свои ладони. — Прекрати. Этого никогда не происходило, ты меня слышишь? Не было этого, и все.

— Тогда почему я могу все это так подробно описать? — жалобно произнес Джаз. — И почему я все это так отчетливо чувствую? Как будто я знаю, как надо резать людей. Если этого никогда не было, почему это происходит во сне? Откуда мне это может быть известно?

Глаза у Конни забегали, она судорожно искала в голове достойный ответ. Наконец девушка заговорила:

— Людям часто снится во сне то, чего они никогда не делали в жизни. Например, во сне люди прекрасно летают. Или занимаются сексом с какой-нибудь супермоделью. Или катаются на дорогой спортивной машине. Да что угодно! Может быть, этот голос был прав. Может быть, это точно так же, как будто режешь курицу. Просто ты думаешь об этом, вот твой сон постоянно и повторяется.

Он не хотел убивать надежду, которая так и искрилась в ее глазах. Но все же он сказал:

— Я не думаю, что все это именно так, как ты объясняешь, Конни.

— Ну, пусть даже ты и прав. Ну, что из того, что ты действительно кого-то порезал? — Неожиданно она поцеловала его. Грубо. С какой-то дикой страстью. Словно ее губы могли вытянуть из него демонов. Джаз позволил себе расслабиться и целиком отдаться этому безумному поцелую. Конни ничего не угрожало. Она была в полной безопасности. Она была совсем не такая, как все остальные девчонки. Она была в полной безопасности потому, что…

— Но если ты кого-то и порезал, — продолжала она, — в том не было твоей вины. Наверное, тебе при этом еще и не хотелось так поступить. Тебя кто-то заставил это сделать. Это был Билли. Это не твоя идея резать людей. Ты не психопат какой-то.

— Он не совсем психопат. Он опасен для общества. Тут есть некоторая разница.

— Простите великодушно. Я вовсе не хотела вас обидеть, — выпалила Конни с тем же акцентом, с которым она репетировала роль Титубы. При этом она весьма выразительно приподняла брови, как будто снова очутилась на сцене школьного театра.

Джаз не смог сдержаться и весело расхохотался. Ей всегда удавалось рассмешить его, даже в самые грустные и серьезные моменты. Но на этот раз его хорошее настроение так же быстро и улетучилось. Даже если выяснится, что он вовсе не такой же хладнокровный убийца, как его папаша, все равно Джаз оставался подростком с большими проблемами в голове. В один прекрасный день ей все это порядком надоест, и она его непременно бросит. Так какой смысл…

Конни словно подслушала его мысли, потому что тут же разразилась шквалом обвинений: