Я никогда не полюблю - [7]

– И что, ты уже успел обзавестись детьми, о которых я не знаю? – ядовито поинтересовалась она. – Или у всех твоих партнерш так удачно случаются выкидыши?

– А твоя мать по-прежнему летает на метле? – не менее ехидно парировал Дэйв. – И варит тебе отворотное зелье вместо кофе по утрам, чтобы сильнее распалить ненависть ко мне?

– Оставь мою мать в покое!

– Тогда и ты не лезь в мою личную жизнь!

– Разумеется! Прошу прощения, что вспомнила об этом. Конечно же, все это меня давно не касается.

– Почему бы тебе не сознаться, Глэдис, и не назвать истинную причину сегодняшнего появления здесь? Хоть раз в жизни будь честной!

– Я уже объяснила, – отрезала она. Дэйв покачал головой.

– Все это ложь и чепуха. Ты и сама это прекрасно понимаешь. Ты пришла выяснить, значу ли я еще что-то для тебя, ибо не была в этом уверена. А тебе просто необходимо знать. Последняя попытка, прежде чем выйти замуж за Майка. Так позволь мне помочь тебе.

– Как?

Слово вырвалось прежде, чем она сообразила, что тем самым признает его правоту.

На лице Дэйва отразилась дьявольская решимость. Он двинулся к Глэдис.

– Один поцелуй будущей невесте, – произнес он с улыбкой, поколебавшей уверенность Глэдис в том, что он ей совершенно безразличен.

– Нет! – Она невольно сжала горло руками, пытаясь подавить приступ ужаса.

– Ну же, всего один поцелуй – на счастье, от бывшего мужа, – продолжал Дэйв. – К каким бы выводам ты после этого ни пришла, я все равно тебя поцелую.

Она отступила на шаг, словно ища защиты.

– Если ты ко мне абсолютно равнодушна, чего тогда боишься? – настаивал он. – Назови это жестом освобождения. Красивым прощанием, которое отлично продемонстрирует, что все в прошлом и между нами нет ничего общего. Ни капельки. Ничуточки. Ну, никакого чувства. Докажи мне, что ничего не осталось.

Он использовал против Глэдис ее же собственные слова, звучавшие настолько резонно и убедительно, что той просто нечего было возразить. Она попыталась проглотить застрявший в горле комок и почти с отчаянием проговорила:

– Я ничего не должна тебе доказывать!

– Тогда докажи себе самой.

Он взял ее руку и положил себе на плечо, затем обнял за талию и крепко прижал к себе. Глэдис замерла, потрясенная неожиданно прокатившейся по телу теплой волной. Она дрожала от страха: ведь это означало, что Дэйв ей вовсе не безразличен… Нет, это только привязанность, от которой не так легко избавиться, отчаянно твердила она себе, только привязанность – и никаких чувств…

И тут их губы соприкоснулись. Дэйв был очень осторожен, он не настаивал, не принуждал, она могла ответить на поцелуй – или отвергнуть его. Дэйв умел целовать, но к концу их супружеской жизни его изощренность в искусстве любви не внушала ничего, кроме отвращения. Глэдис убеждала себя, что только любопытство заставляет уступить ему. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на собственных эмоциях, разобраться в тех чувствах, которые он вызывает в ней, чтобы доказать…

Но тут мысли Глэдис утратили всякую связность: поцелуй затягивался, и все ее благие намерения, все предубеждения против Дэйва отступили перед желанием заставить его ощутить ту же сладостную дрожь страсти, которая охватила саму Глэдис.

Казалось, оба они потеряли контроль над собой. Пальцы Глэдис запутались в волосах Дэйва, его рука все крепче обнимала ее талию, безмолвно говоря о желании, которое она в нем вызывала.

О, если бы Дэйв переживал сейчас то же, что и она! Пусть же воспоминания захлестнут его, пусть сведут с ума, пусть и он потеряет всякую способность рассуждать здраво…

Она все теснее прижималась к нему, а рука Глэдис скользила вдоль его бедра все смелее, ей уже были безразличны любые последствия подобной ласки – впрочем, вполне предсказуемые. Из его груди вырвался хриплый звериный вопль, он резко отстранился от Глэдис и посмотрел ей в глаза. Что бы он ни увидел в них, это заставило его взгляд вспыхнуть мрачноватым удовлетворением – и повлекло за собой немедленные решительные действия.

Дэйв подхватил Глэдис на руки, крепко прижал к груди – она даже дышать перестала – и уже направился было к двери, как та, словно для того, чтобы окончательно привести Глэдис в замешательство, распахнулась, и на пороге появилась женщина.

– В сторону, Стефи, – бросил ей Дэйв. – Не стой у меня на пути.

То ли Стефи не пожелала подчиниться, то ли просто остолбенела от удивления – во всяком случае, она не сдвинулась с места. Глэдис удалось ее рассмотреть: великолепная брюнетка, каскад пышных кудрей обрамлял очаровательное лицо, роскошная фигура – словом, эта женщина была не из тех, которым можно приказать уйти с дороги. Просто немыслимо представить, чтобы мужчина рискнул сказать ей нечто подобное, подумала Глэдис. В этот момент глаза брюнетки расширились от изумления, а глаза Глэдис подозрительно сузились. И что эта женщина значит в жизни Дэйва?

Глэдис была потрясена, осознав, что ревнует Дэйва, должно быть, не меньше, чем ревновал ее сам Дэйв, узнав о Майке. Видимо, чувство собственности, оставшееся со времен супружества, пробудилось в них обоих. Чувство, не имевшее ни малейшего отношения к любви.

– Что ты делаешь? – брюнетка, наконец, с трудом выдавила вопрос.