Я не игрушка! - [2]

Мэтт повернулся к Китти Бидерманн, голос которой он сразу узнал, и равнодушно пожал плечами. С Китти они дружили, а в начале года сеть ювелирных магазинов «Бидерманн» даже вошла в его корпорацию. Обычно они с друзьями приобретали технологические компании, однако такая перспектива расширения активов сулила много прибыли, а главное — Форд по уши влюбился в Китти, и та ответила ему взаимностью.

Форда легко было понять. Китти всегда выглядела бесподобно и притягивала к себе мужские взгляды. Вот и сейчас она в своем роскошном ярко-красном платье затмевала всех остальных женщин.

По-дружески чмокнув ее в щеку, Мэтт широко улыбнулся.

— Поверь мне, это очень вкусные донатсы, — сказал он.

— Очень на это надеюсь, — усмехнулась Китти.

Какая женщина! Не будь она женой его лучшего друга, Мэтт бы с радостью приударил за ней, а так шансов у него нет.

— Ну и когда ты бросишь Форда и сбежишь со мной? — шутливо поинтересовался Мэтт.

Он заметил, что Китти сразу нашла глазами Форда, стоявшего в другом конце зала у бара в очереди за коктейлями, и взгляд ее наполнился любовью. Что-то кольнуло у Мэтта в груди, но он даже не стал разбираться в своей столь неожиданной реакции. С него хватало того, что ему пришлось вернуться в этот чертов городок, так что от вечера не стоило ожидать особых положительных эмоций.

Китти с наигранным сочувствием похлопала его по плечу:

— А, бедняжка, ты не смог найти с кем сюда прийти. — Она неодобрительно покачала головой. — Это все из-за того, что ты встречаешься с этими тощими моделями. Как они могут согласиться пойти на вечер, где предлагают донатсы и тортики!

Мэтт не смог удержаться от смеха:

— А что бы они сказали, узнав, сколько денег я отдал за пончики?

Губы Китти растянулись в улыбке, но она не успела пошутить в ответ, поскольку к ним подошел Форд:

— Дай-ка угадаю. Мэтт тут, естественно, подкатывал к тебе и пытался вызвать сочувствие, рассказывая о том, что ему не хватало родительского внимания и тому подобную ерунду, да? — Он повернулся к Мэтту и протянул тому пиво: — Скажи, разве я стал бы флиртовать с твоей женщиной? Сам посуди!

— Запросто, — усмехнулся Мэтт.

Разговор пришлось прекратить, поскольку рядом с ними возникла мать Мэтта.

— А вот ты где, дорогой мой! Управляющий благотворительным фондом умоляет меня познакомить вас. Тебе нужно пойти со мной, — сказала она тоном, не терпящим возражения.

— И тебе привет, мамулечка-дорогулечка, — не скрывая сарказма, протянул в ответ Мэтт.

Его мать нахмурилась, но промолчала. Она обменялась формальными приветствиями с Фордом и Китти и хотела было завести с ними светский разговор, но тем удалось придумать предлог, чтобы быстренько ретироваться. Когда они отошли на приличное расстояние, мать наклонилась к Мэтту и принялась недовольно нашептывать ему на ухо:

— Пожалуйста, веди себя пристойно. И не называй меня так! Что это за идиотские манеры!

— Почему? Тебе не нравится, что я проявляю сыновьи чувства? Это выражение большой любви, — сухо ответил Мэтт, отпив пива, и пожалел о том, что не попросил принести себе что-нибудь покрепче.

— Нет! Звучит как оскорбление! Ты прекрасно знаешь, мне не нравится, когда ты ведешь себя подобным образом на людях. — Она недовольно скривила губы, и Мэтт вдруг представил, каким было бы ее лицо без уколов ботокса — вечное недовольство и нахмуренные брови.

— Но ты тоже знаешь, что я не люблю, когда ты представляешь меня людям, чтобы повысить себя в их глазах.

Мать смерила его сердитым взглядом, но потом согласно кивнула:

— Ладно. Не буду тебя ни с кем знакомить. — Однако тут же подхватила Мэтта под руку, очевидно вознамерившись вместо этого пройтись с ним по залу. — Надеюсь, ты поучаствовал в первом аукционе?

— Конечно, — ответил Мэтт, показывая ей табличку с ценой за донатсы.

Увидев сумму, его мать едва не вскрикнула, лицо ее снова исказила недовольная гримаса.

— Мэтт! Ты в своем уме? Кто платит тысячу долларов за донатсы!

— Ты же сама хотела, чтобы я был щедрым.

— Щедрым, но не расточительным!

— А мне всегда нравились донатсы в «Сладкоежке».

Воспоминания о походах в эту кофейню были для него одними из немногих приятных воспоминаний о детстве.

— И как Клара будет тебе доставлять по донатсу в день, если ты живешь в трех часах езды отсюда?

— Уверен, она что-нибудь придумает, — ответил механически Мэтт, пытаясь найти в толпе Форда и Китти, чтобы поскорее сбежать от матери и присоединиться к ним.

Однако он их не нашел. Должно быть, они уже прошли во второй зал, поскольку приближалось время начала следующего благотворительного аукциона.

Внезапно до Мэтта дошел смысл слов матери, и он с удивлением покосился на нее:

— Кто мне будет доставлять донатсы? Разве не Дорис Энн — владелица «Сладкоежки»?

Ему не было дела до местных новостей и сплетен, но судьба Дорис его заинтересовала. Утром, перед отъездом, Мэтт даже планировал заглянуть в кофейню, чтобы поговорить с пожилой женщиной. Всегда суетящаяся и на вид строгая, но в душе добрая и заботливая, Дорис была именно такой, какой он хотел бы видеть собственную мать.

— Что ты! Дорис Энн давно отошла от дел. Ее сменила племянница. Клара, Кларисса… — Когда Эстель поняла, что ее сын остановился, она озабоченно повернулась к нему: — Дорогой, что случилось?