Я не ангел - [8]

Я молча смотрела на так неожиданно взбрыкнувшего мужа в упор, не отводя взгляда, и Светик снова обмяк, сделался самим собой и забормотал:

— Варенька, прости меня… не знаю, что накатило… устал, видимо… Я не хотел тебя обидеть — когда тебе в самом деле в консерваторию ходить? Ты же столько работаешь…

— Ну, раз тебя так беспокоит мой культурный уровень, то сделай милость — купи на вечер билеты, и сходим, — холодно сказала я, отодвигая тарелку с кашей. — А то действительно позор: жена выдающегося дирижера, а в консерватории сто лет не была. Вдруг на каком-то приеме обнаружу полное незнание предмета, а? Краснеть ведь будешь!

Монолог этот был совершенно в моем стиле — вроде как согласилась, предложила вечер вместе провести, но при этом все равно нашла, за какое место укусить: Светик отлично знал, что моей эрудиции и заложенных бабушкой знаний вполне хватало на то, чтобы в его музыкальной тусовке не выглядеть человеком из другого мира. Светик намек понял сразу, вспыхнул до корней волос:

— Варя… не нужно, я же все понимаю!

— Нет, отчего же. Я, может, хочу.

— Но ведь ты балет больше любишь…

— Ну, так подсуетись, у тебя же есть связи?

Светик поднялся, забрал тарелку с остатками остывшей овсянки и вышел. Я допила сок и кофе, потянулась и бросила взгляд на большие напольные часы: была половина девятого, если я хотела поговорить с дядюшкой до выходных, то следовало поторопиться — в два часа дня мне нужно быть в суде.

В душе под упругими струями я пела. Слава богу, что ванная у нас в квартире расположена очень далеко от гостиной и кабинета Светика, иначе он сошел бы с ума — слухом я не обладала. Выйдя же из душа, я обнаружила в кухне сияющего Светика:

— Все, Варенька, в семь часов «Драгоценности» в Большом, партер, пятый ряд, места с краю, — объявил он тоном победителя.

Пришлось поцеловать супруга в щеку за проявленную смекалку и оборотистость: достать билеты на приличные места в Большой театр в день спектакля даже за большие деньги было непросто.

Дяде Вите я позвонила из машины, надеясь застать его врасплох и вырвать разрешение заехать. Офис его конторы располагался на Якиманской набережной, не особенно по дороге, но ничего, Сережа как-нибудь покрутится.

— Варька? Ты чего это с утра? — зарокотал в трубку дядя. — Проблемы?

— Нет, разговор есть серьезный. Можешь уделить мне полчаса?

— Вот же… В кои-то веки хотел позавтракать, — с досадой произнес дядюшка.

И я мгновенно сообразила:

— А давай позавтракаем. Ты в офисе?

— Нет еще.

— Тогда давай на Ордынку, в «Островский»? Там неплохо.

Он подумал пару секунд и согласился.

— Сережа, планы меняются, мы на Ордынку.

— Хорошо, что вовремя сказали, — хмыкнул водитель, меняя курс.

— Мне надо с дядей встретиться, а ты заодно тоже позавтракаешь.

— Да я вроде как сыт.

— «Вроде как» не считается, — решительно отрезала я. — Сядешь и поешь как следует — я не знаю, когда отпущу тебя сегодня.

Мой дядя с годами не утратил внешней респектабельности — огромный, с седой гривой, холеный и дорого одетый, он привлекал к себе внимание. А его рокочущий голос был слышен отовсюду. Поэтому мне не пришлось озираться в «Островском», чтобы найти его. Дядюшка восседал за центральным столом и в тот момент, когда я появилась, как раз делал заказ.

— Ты собираешься провести тут полдня? — иронично спросила я, усаживаясь за стол. — Как можно столько заказывать на завтрак?

— Ты же знаешь, я люблю хорошо поесть, — хохотнул он.

Его любовь к еде в нашей семье всегда была поводом для шуток и подтруниваний. Правда, при этом дядя оставался в хорошей форме и даже брюшком не обзавелся с возрастом, наоборот, — оставался подтянутым и спортивным. Он любил теннис и много времени проводил на кортах, даже меня в свое время пытался приучить, но я оказалась для этого слишком ленива.

— Так я слушаю тебя, — напомнил дядюшка, жестом отпуская официанта.

— Ты когда-нибудь слышал об Игоре Потемкине?

— Разумеется. Но он, насколько я помню, умер?!

— Да, было дело.

— Тогда почему ты интересуешься его персоной?

Я крутила в руках солонку и подбирала слова. Мне вдруг показалось, что стоит не открывать все карты, а постараться выудить из дяди совет, не выдавая полной информации.

— Понимаешь… его вдова обратилась ко мне с предложением стать ее адвокатом.

Седые брови дядюшки взметнулись вверх:

— Что за чушь?

Это прозвучало как-то очень уж обидно.

— Почему это? Ты считаешь, что я не гожусь для этого? — спросила я, ожидая утвердительного ответа, но дядя меня удивил:

— Нет, ты-то как раз вполне годишься. Но что случилось с прежним?

— С кем? — не поняла я, и он объяснил:

— С адвокатом Потемкина.

— Это меня не касается. Как ты думаешь, предложение стоит рассматривать?

— Все зависит от величины гонорара, детка. Тебе придется возиться с разной ерундой — от ежемесячных выплат на содержание ребенка до ситуаций с любовниками вдовы.

— А они у нее есть?

Дядя захохотал:

— Варька, тебе скоро сорок, а ты никак не можешь понять: молодая баба с такими деньжищами, как у Потемкиной, автоматически становится мишенью для охотников за чужим золотишком. Поверь: вокруг нее табунами крутятся любители наживы.

— Ты сам меня учил: факты, ничего, кроме фактов, — невозмутимо сказала я. — Представь доказательства, а потом обвиняй женщину. Или ты говоришь гипотетически?