Я намерен хорошо провести этот вечер - [19]

– Я тебя так люблю, – сказал я жене, заперев дверь.

– И я тебя.

Я обнял ее, провел рукой по бедрам.

– Я так устала, давай завтра. – Она ласково тронула пальцем кончик моего носа и отправилась в душ.

Я снял свою модную коротенькую курточку и повесил сушиться. Из кармана выпала карточка Королевы Шантеклеры. Витиеватые завитушки составляли ее имя и контактный номер. Я повертел карточку в руках, порвал на мелкие кусочки, скомкал, бросил в унитаз в английском стиле и дернул цепочку спуска.

Д.Р

У Костяна сегодня день рождения. Двадцать шесть лет. Дел невпроворот. Надо съездить на «Белорусскую» за рецептом для бабушки, зайти в ОВИР (или как он теперь называется?) – получить загранпаспорт и еще забежать на рынок купить продукты. Вечером придут друзья.

Первое поздравление Костяну пришло с астрологического сайта. В прошлом году он заказал у них годовой гороскоп, оплатив его эсэмэской, и теперь читает стандартный стишок про «море счастья и отсутствие ненастья», а в прицепе – бесплатный прогноз на две недели. Костян пробует вникнуть в перспективы своего будущего. Из спальни выходит сонная Катя:

– Привет.

«Будьте осторожны в принятии решений, возможны преграды в пути…»

В ванной включается вода.

«Сатурн поставит вас перед выбором…»

Катя подходит со спины:

– У меня задержка… Уже пятый день… Ой, с днем рождения! – Катя целует Костяна в шею.

Недавно они занимались любовью, выпив бутылку вина, и Катя воскликнула: «Я хочу, чтобы ты кончил в меня!» Костян даже переспросил, а она ответила, что месячные вот-вот начнутся. И попросила не останавливаться. Ну, он и кончил… А месячные так и не начались… Вот так подарочек ко дню рождения.

Впрочем, паниковать еще рано. Костян старается вести себя спокойно, по-мужски. В конце концов, они уже два года вместе, типа, любят друг друга.

* * *

На улице холодно. Даже не холодно, а промозгло. Под ногами липкое месиво. Москва. Конец декабря.

Звонит мобильный. Мать.

– Мы с Володей тебя поздравляем.

Володя – Костянов отец.

– Спасибо, мам…

– Лекарства бабушке купил?

– Еду за рецептом…

Костян терпеливо выслушивает материнские поздравления и указания, что-то отвечает, напоминает про квартиру:

– Мам, в понедельник я позвоню в агентство, пора сдавать.

– Понедельник – неудачный день, давай через неделю. – Мать суеверна и не способна принимать решения. Она, например, никогда не знает, что съесть утром: яичницу, йогурт или вообще не завтракать. Вот уже полгода, как решено сдать доставшуюся Костяну от умершей тетки однушку, и все никак. Ключи и свидетельство о собственности хранятся у матери.

– Если понедельник неудачный, давай во вторник.

– Во вторник я иду к врачу.

– Ты что, весь день будешь у врача? – начинает злиться Костян.

– Не знаю, я не могу бегать, как солдат!

– Передай мне документы и ключи, я сам буду ее показывать. Ведь мне квартиру завещали.

– Куда ты все время торопишься?!

– Я не тороплюсь, просто с деньгами плохо, надоело одалживать!

– Сам виноват! Уже не маленький, устройся на нормальную работу! – упрекает мать.

Костян телевизионный сценарист. То густо, то пусто.

– Я занимаюсь любимым делом, у меня неплохо получается. Трудные периоды бывают у всех.

– Пошел бы в аспирантуру, преподавал бы сейчас.

– Я просто хочу сдать свою квартиру. В конце концов, я ее хозяин…

– Что-то ты расхозяйничался больно!

Костян с трудом молчит несколько секунд, представляет себя лежащим в траве под синим небом.

– Значит, так, – по слогам говорит он. – В понедельник я звоню в агентство и зову риелтора. Пожалуйста, передай мне ключи и документы.

В трубке тишина. Он отключается.

Родителям самим не хватает на жизнь. Сдача квартиры принесет пользу всем, но мать упирается. Она боится мошенников, недобросовестных съемщиков и черт знает чего еще. Лишь бы не принимать решения. А еще она любит указывать Костяну, что и как делать. Он жалеет ее, выслушивает, исправно навещает, помогает, когда может, деньгами. Даже купил родителям маленькую немецкую машину. Теперь же, когда у него трудное время, мать не хочет пойти навстречу… «Может, наврать, что я расстался с Катей? – думает он. – Типа, мне некуда податься. Тогда мать даст ключи. А что, если скажет, чтобы жил с ними? Только этого не хватало…»

* * *

На Ленинградском проспекте возле метро стоят нескончаемые ряды торговцев сувенирами-крысами. Костян удивляется такому наплыву игрушечных грызунов, но тут же вспоминает, что приближается год крысы, а значит, горожане, за неимением лучшего, скорее всего подарят своим близким крысу на присоске, крысу сидячую или крысу на батарейках. Крысы имеются самые разнообразные, многие переодеты в узнаваемых персонажей. Вот крыса-президент, крыса-мент, крыса-проститутка. Есть даже крыса-зебра. Крысы на батарейках двигаются, машут «руками», переступают «ногами» и произносят «с Новым годом» механическим голосом.

Торговцы со своими столиками расположились под стеной помпезного сталинского дома, обложенного бугристым камнем. Костян с детства знает, что такой камень немцы привезли в сорок первом, чтобы поставить памятник Гитлеру, но наступление сорвалось и запасы камня использовали в сталинском строительстве. Домов с таким камнем в городе видимо-невидимо. Наверное, памятник предполагался громадный. Или Костян что-то путает… Задумавшись, он чуть не спотыкается о нищенку, стоящую коленями на картонке.