Я мыл руки в мутной воде. Роман-биография Элвиса - [47]
«Счастье — сказка для детей, Моя единственная. А мы уже выросли и знаем — Счастья нет, и все проходит».
Закончив, он вдруг увидел пристальный, требовательный взгляд Чарли. Понял мгновенно и запел мамин госпел.
Женщина опять изменилась. Подалась вверх и замерла. Чувствовалось, что в ней все вибрирует.
Как он был благодарен незнакомке! Как хотел оставить что-нибудь на память. Шарфики ей не нужны. Быть может, кольцо?.. Нет. Такая не возьмет. Обидится. Что же? Он не хочет ничего знать о ней. Что он может дать женщине, развалина? Весь свой излом, боль? Счастья нет. Но нынешний вечер для них — Певца и Ценителя.
Начиная последнюю песню концерта, он вдруг снова сделал пируэт, опустился на колени и наклонился к ней. Жест был рискованным при его нынешних габаритах. Но опять она, казалось, все поняла и подалась навстречу. Он протянул ей микрофон, положил ей на плечи руки и запел.
Зал, подозревая обычный трюк Короля, снова заголосил. Он не стал поощрять публику. Он не слышал зала. Он пел, словно первый раз в жизни, забыв на эти несколько минут, что в зале Лиз, что она видит все и что вдруг ей будет горько:
Лицо женщины снова залили какие-то солнечные слезы. Она понимала его, как когда-то понимала Марион. Ему казалось, что их в зале двое. Но вокруг уже засверкали блицы. Необходимо увековечить Короля таким. Новым.
Песня замерла на какой-то трагической ноте. Зал молчал, потрясенный. У него осталась секундочка, не вставая с колен, прошептать: «Что я могу подарить вам на память?». Она покачала головой и протянула свой невероятный букет и пластинку для автографа. Последнюю. «Путь вниз». Он вздрогнул, но она мягко коснулась его руки, подавая шариковую ручку. Секунда?
И тут взорвался зал. Надо было раскланиваться. А женщина, воспользовавшись моментом, уже уходила по проходу, держась абсолютно прямо. Он смотрел ей вслед и твердо знал — все. Продолжения не будет. Бережно держа букет, он прошел за кулисы. Джо и Лиз уже ждали.
— Ну, босс… Давно я тебя таким не видел. Еще одно рождение. Таким. Незнакомке спасибо.
— Ох, Джо. Боюсь, поздно мне начинать сначала.
— Глупости, — отверг Джо, и, повернувшись к Лиз, добавил: — Спроси дочь. Застенчиво потупившись, Лиз прошептала с восторгом:
— Ты должен так петь всегда.
— Есть, мой командир, — отшутился он и, взяв маленькую ручку дочери в свою гибкую большую мужскую руку, пошел к выходу.
Он осторожно потрогал остатки букета. Спасибо, мой последний ценитель! Сердце от таких воспоминаний не успокоилось. Ему хотелось еще разок просмотреть свои распоряжения на случай… Но боль так быстро нарастала, сердце так толкалось в ребра и дышать было так трудно, что он отказался от своих намерений. Счастливее никто не станет. Нет, он, конечно, не Кай, Но зачарованная страна была. Только вместо слова «вечность» он пытался выложить слово «счастье». Не удалось. И вдруг, словно кто ударил его изо всей силы по ребрам. Дыхание перехватило и сердце остановилось. Но тут же боль и прошла. Осталась лишь пустота. Пустота ширилась и ширилась, заполняя все внутри…
Не удалось счастье. И тогда, устав перебирать льдинки, из которых так и не составилось заветное слово, бедный мальчик из южного штата закрыл глаза и рухнул на пол…
Прощай, Король!
Июль 1979 — июнь 1980 г.
«Пазл Горенштейна», который собрал для нас Юрий Векслер, отвечает на многие вопросы о «Достоевском XX века» и оставляет мучительное желание читать Горенштейна и о Горенштейне еще. В этой книге впервые в России публикуются документы, связанные с творческими отношениями Горенштейна и Андрея Тарковского, полемика с Григорием Померанцем и несколько эссе, статьи Ефима Эткинда и других авторов, интервью Джону Глэду, Виктору Ерофееву и т.д. Кроме того, в книгу включены воспоминания самого Фридриха Горенштейна, а также мемуары Андрея Кончаловского, Марка Розовского, Паолы Волковой и многих других.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Имя полковника Романа Романовича фон Раупаха (1870–1943), совершенно неизвестно широким кругам российских читателей и мало что скажет большинству историков-специалистов. Тем не менее, этому человеку, сыгравшему ключевую роль в организации побега генерала Лавра Корнилова из Быховской тюрьмы в ноябре 1917 г., Россия обязана возникновением Белого движения и всем последующим событиям своей непростой истории. Книга содержит во многом необычный и самостоятельный взгляд автора на Россию, а также анализ причин, которые привели ее к революционным изменениям в начале XX столетия. «Лик умирающего» — не просто мемуары о жизни и деятельности отдельного человека, это попытка проанализировать свою судьбу в контексте пережитых событий, понять их истоки, вскрыть первопричины тех социальных болезней, которые зрели в организме русского общества и привели к 1917 году, с последовавшими за ним общественно-политическими явлениями, изменившими почти до неузнаваемости складывавшийся веками образ Российского государства, психологию и менталитет его населения.
Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.
О чем рассказал бы вам ветеринарный врач, если бы вы оказались с ним в неформальной обстановке за рюмочкой крепкого не чая? Если вы восхищаетесь необыкновенными рассказами и вкусным ироничным слогом Джеральда Даррелла, обожаете невыдуманные истории из жизни людей и животных, хотите заглянуть за кулисы одной из самых непростых и важных профессий – ветеринарного врача, – эта книга точно для вас! Веселые и грустные рассказы Алексея Анатольевича Калиновского о людях, с которыми ему довелось встречаться в жизни, о животных, которых ему посчастливилось лечить, и о невероятных ситуациях, которые случались в его ветеринарной практике, захватывают с первых строк и погружают в атмосферу доверительной беседы со старым другом! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.