«Я, может быть, очень был бы рад умереть» - [41]

Были те, кто хотел получить святое масло себе на лоб, потому что Иисус Христос сделал их лучше как людей, помог им «возлюбить ближнего» и «приблизиться к Господу», «сила любви способна изменить мир», кто я такой, чтобы сомневаться? У них было счастливое и сильное сердце, но слишком легковерное.

Но были и идиоты, которые посещали курсы только, чтобы быть как их отцы и матери, лицемеры еженедельной монеты, брошенной в корзину для подаяния, или что ещё лучше, банкноты, сложенной вчетверо, как будто проутюженной, чтобы произвести впечатление на присутствующих прихожан.

Были ещё придурки, твой случай, которые пошли, чтобы никого не обидеть, потому что их очень сильно попросили, и в итоге подтвердили, но не Веру, а неверие, которое они испытывают ко всему и уже давно.

(Ты подозвал девочку с корзинкой для подаяний, раскрыл пинцет своих пальцев и ничего не упало, только невидимая и бесшумная монета, и все, кроме священника, засмеялись).

Как-то на тех вечерних занятиях появился один парень, который пришёл туда, чтобы встречаться с девушкой. Как только она влюбилась, он уговорил её прийти пораньше в тёмный сад, и он пытался, пытался, пытался и ни разу не прошёл дальше одного поцелуя, даже не расстегнул третьей пуговицы на её блузке. Она берегла себя для замужества, обещала матери, что не будет плохо себя вести как другие девушки, такие девицы иногда хуже самих парней. Он понял, что зря возится с этой девчонкой, которая ему не даст, и слился с конфирмации и из её жизни, а она плакала, плакала, плакала.

Был один законоучитель, который произносил «этот путь, на этом пути, на этом нашем пути, от этого вашего пути» столько раз подряд в течение одного часа, (какая-то подготовка нас к марш-броску на 50 километров), что я подумал:

– А ты также разговариваешь и у себя дома, о, Путе-вод?

И великий зануда, вероятно, так и говорил, потому что вскоре, во время ряда скандальных инцидентов, о которых до сих пор сплетничает весь город, от него ушла жена, или он ушёл от жены, в конечном итоге он развёлся и стал жить с другой женщиной, не совсем в священном браке.

Я не рассказываю Епископу ни одного из этих эпизодов, которые я вновь вспоминаю за считанные секунды, сидя на стуле в его кабинете, но напоминаю ему о последнем занятии:

– Ваша Светлость появился в последний вечер и спросил нас, знаем ли мы, что такое Вера.

– Мы всегда так делаем.

– Ответил один семинарист.

– А… да, думаю, я помню.

Конечно он помнит: никто не знал, что такое Вера. Сидя по кругу, никто из нас не мог спрятаться. Мы следили за жужжащими мошками и мухами, которые по-разному нам докучали. Епископ повторил, переформулировав свой вопрос:

– Вы понимаете значение Веры? Разве вы не понимаете значение Веры? и тишина. Путевод попытался спасти положение, но он мог говорить только о пути и, как мне кажется, Вера – это не только один путь, это должно быть ещё и цель, и конец, Вера – это цель, и он запнулся на полпути, сражённый взглядом Епископа.

Его Светлость никогда ещё не видел кучку некомпетентных, так плохо подготовленных для священного таинства конфирмации. Он отвёл взгляд в сторону и увидел Семинариста, и должно быть подумал с едкой улыбкой, что проблема решена. Он знал Семинариста и подал ему знак.

– Конштантину, объясни нам, что такое Вера.

Семинарист знал, что такое Вера. К несчастью для Епископа, он знал это слишком хорошо. Позже кто-то сказал мне, что его заставили стать священником, психологический шантаж в чистом виде: мы дали тебе образование, которые ты бы никогда не получил, приложи хотя бы одно усилие, раскрой своё призвание, ты хочешь запутаться в сетях распутства, ради Бога, ради любви к Господу, подумай хоть на секунду о том разочаровании, которое ты принесёшь своей матери, юный друг?

В тот вечер Семинарист уже был влюблён в девушку, с которой потом стал встречаться, но всё ещё было неопределённо в его собственном мире. У него был длинный и узкий нос, дыхательная дорожка с двумя дырками, он донашивал чьи-то рубашки и ненавидел «пути» Семинарии. Глаза говорили: дайте мне клозет, где я могу посрать, и чтобы меня внизу не ждал священник! Дайте мне унитаз, чтобы не видеть свои полные яйца, и дверца чтобы была до пола! Дайте мне читать то, что я хочу и сходить в кино, я хочу одеться во что-то новое!

Но он действительно очень хорошо определил Веру, и это произвело необычайный эффект. Это было непросто, как Ε = mc² и сам Бог, который сам, как известно,

– бесконечно совершенный чистый дух.

У Веры была гораздо более сложная формула, я даже не смог запомнить её по сей день В его голосе она взорвалась как химическое соединение, молекулярный синтез, сравнимый с процессом превращения серы S и воды H₂O в серную кислоту H₂SO₄:

Вера – это состояние, в котором (…) со Святым Духом (…) и вместе этот божественный и тот священный (…), посредством чего высшая благодать совершается, не знаю, что ещё (…) и вся душа отдаёт себя (…) в небеса и в земную жизнь (…) и я не знаю, что ещё (…) и бесконечная милость в совершенном образе (…) и подождите, кто сказал, что всё заканчивается? (…) не забудь о Святой Троице (…) не уходи, всё продолжается…