Я - миссионер - [8]

Непредвиденное заседание

Настоятель салезианского монастыря в Куэнке — отец Анхель, итальянец с решительным лицом и порывистыми движениями, некоторое время был миссионером в Индии, затем в Японии, а примерно четыре года назад был переведен в Эквадор. Здесь он работал в джунглях среди индейцев, а затем получил значительное повышение — ему было поручено возглавить в Куэнке не только монастырь и духовную семинарию, но и гимназию. Наряду с этим отец Анхель был одним из наиболее активных деятелей клерикальной партии Эквадора.

Настоятель приглашал к себе для беседы каждого, кто прибывал в монастырь, стараясь по разговору и поведению понять, кто он и каков.

Во время приема отец Анхель сидел за письменным столом с видом в высшей степени занятого человека. Когда молодые монахи постучали в дверь приемной, он разговаривал по телефону. Окончив разговор, он попросил их войти. Первым воспользовался приглашением настоятеля Пятрас Масколайтис и, как было принято в конгрегации салезианцев, остановившись у порога, поклонился. За ним вошли и остальные. Отец Анхель встал, подошел к юношам и протянул руку Джиованни Казираги, как бы подчеркивая этим, что итальянцы ему наиболее близки. Здороваясь с настоятелем, все монахи целовали украшенный драгоценным камнем перстень на его указательном пальце.

Разместившись полукругом у стола, за которым сидел отец Анхель, монахи подняли наконец глаза. А отец Анхель давно уже внимательно всматривался в каждого, тщательно стараясь запомнить их лица.

— Надеюсь, вы чувствуете себя как дома, — произнес он.

— О… да, отец, — ответил Казираги за всех.

Настоятель рассказал вновь прибывшим о деятельности монастыря, подчеркнул, что салезианцы, являясь современными монахами, не сторонятся народа: и в приходской церкви, и в монастыре всегда полно прихожан. Салезианцы постоянно общаются с ними. Естественно, отец Анхель обошел молчанием то обстоятельство, что ни одного земельного участка, унаследованного от иезуитов, салезианцы не возвратили индейцам, хотя, прибыв сюда, обещали уменьшить принадлежащие монастырю латифундии. Они приобрели даже новые земли. А индейцы и ныне работают на монахов.

— Сначала вам следовало бы ознакомиться с нашим городом, — продолжал отец Анхель. — Город наш по величине третий в стране. В нем пятьдесят тысяч человек населения. Хороша наша Куэнка.

Настоятель монастыря любил подчеркивать перед вновь прибывшими, как хорошо он знает свой город, и всегда лично руководил экскурсией по городу. В первую очередь он показывал новичкам этнографический музей, затем — все церкви и монастыри. И в заключение знакомил с университетом, единственной в городе гимназией, которая существовала на средства городского самоуправления, и начальной школой.

Молодые монахи очень обрадовались такому предложению. Они уже поднимались со своих мест, когда раздался стук в дверь. Отец Анхель разрешил войти, и на пороге появился пожилой человек. Кивнув головой, он произнес:

— Мне поручено поговорить с вами.

— О… де ла Мартини, — настоятель протянул ему руку. — И у меня есть, о чем поговорить с вами. Минуточку…

Сняв телефонную трубку, он позвонил духовному отцу Креспи и попросил его познакомить молодых монахов с городом.

Как только дверь за будущими миссионерами закрылась, де ла Мартини сказал:

— Делегация от партии консерваторов нашего города направляется в столицу посоветоваться с центром. Мы хотим, чтобы как можно больше наших людей прошло в муниципалитет. Вы пользуетесь большим влиянием среди прихожан. Надеюсь, вы нам поможете на выборах?

— Что ж, консерваторам давно пора завоевать пост президента, — усмехнулся отец Анхель. — Ведь они, если я не ошибаюсь, стремятся к этому уже более пятидесяти лет… Мы окажем вам поддержку, можете сообщить об этом центру.

Де ла Мартини с любезной улыбкой поднялся. Лицо отца Анхеля не выражало особого удовлетворения. Он не верил в успех клерикалов на выборах.

Веселье в монастыре

В воскресенье в полдень на богослужение стали собираться индейцы. Они шли босиком. Пончо, которые прикрывали их плечи, были в заплатах, а порой и в дырах. Войдя в церковь, они опускались на колени и целовали пол. А когда началась служба, бросились наземь ничком и в таком положении пребывали в течение всей мессы.

«Как набожны эти индейцы!» — с удивлением думал про себя Пятрас Масколайтис. На Юкнюса же картина обедни, по-видимому, произвела иное впечатление.

— Почему индейцы молятся, лежа ничком? — обратился он с вопросом к ризничему. — Неужто они благоговеют перед богом больше, чем монахи?

— Иезуиты согнули бедняг в бараний рог, и сейчас их никто не может от этого отучить, — усмехнулся ризничий.

А против большого алтаря на длинных скамьях, поставленных в ряды, сидели остальные прихожане — белые. Никому из них и в голову не приходило «пасть ниц перед лицом господа». Лишь изредка они лениво преклоняли колена и снова садились на свои места. Среди них было много пришедших на обедню по специальному приглашению настоятеля монастыря.

Когда первая часть богослужения была окончена, на амвон поднялся отец Анхель в праздничном белом одеянии, украшенном кружевами. Прочитав соответствующее место из евангелия, он начал проповедь. Пересыпая свою речь ссылками на евангелия, отец Анхель объяснял, что на небесах единая власть — господня. Эта же власть через церковь правит миром. Ей должна подчиниться Республика Эквадор. Воля господа проявит себя в день выборов.