Я - миссионер - [27]

Потом колдун произнес речь, напомнив, что уже с детства молодые были предназначены друг для друга. Не преминул напомнить еще раз, что если жене будет тяжело, муж приведет вторую и третью жену. Юноше надели на голову нарядную тавасу из перьев, концы которой свисали до пояса, а девушке в нижнюю губу вдели бамбуковое колечко — символ принадлежности мужу. Молодая жена сразу начала хозяйничать. Принесла из женской половины вертела с мясом удава, жарила его и раздавала гостям. Первым — колдуну, вождю племени и членам совета.

Когда мясо было съедено, хозяйка оделила всех разными фруктами. Из кувшинов в скорлупу кокосовых орехов разливали вино из пальмовых цветов. Мужская половина гудела, как улей. И только когда из женской половины выбежали танцоры, украшенные большими разноцветными перьями, шум немного утих. Загремели барабаны, застучали погремушки. Танцоры начали быстрый свадебный танец, имитирующий схватку с анакондой и охоту на тай. Число танцующих все увеличивалось.

После танцев начались песни. Улучив минуту, когда Быстроногий Окапи отошел в сторону, Юкнюс подошел к нему и спросил:

— А почему на свадьбе нет Упрямого Нанду? Он, кажется, обручен с твоей дочерью?

Быстроногий Окапи, по-видимому не ожидавший такого вопроса, был явно смущен, но отпираться не стал.

— Да, падресито, — признался он. — Упрямый Нанду знает язык белых. Он будет первым спутником вождя племени. Он будет жить хорошо. Сможет иметь пять жен и каждый день пить вино из пальмовых цветов.

Юкнюс почувствовал, что Джонни для миссии потерян. Кто захочет ссориться с вождем племени?

Юкнюс, огорченный, отправился на миссионерскую станцию. Его ждал неприятный разговор с начальством.

Понижение Альфаса Юкнюса

Юкнюсу не везло: когда после двухмесячного перерыва в учебе начался новый учебный год, еще двое из кандидатов в катехеты бросили школу.

Отец Анджело винил в побегах индейцев из школы одного Альфаса Юкнюса. Ему казалось, что этот молодой монах слишком «миндальничает» с краснокожими. Рассказывает им зачем-то о жизни людей в других странах, о достижениях науки и техники. Лучше бы рассказывал о чертях и преисподней. Ведь хибаро можно удержать только страхом.

Однажды утром в миссию вернулся Жестокий Ягуар. Он неожиданно ворвался в комнату отца Анджело. Индеец выглядел очень усталым. Все тело его было перепачкано золой.

— Не идут они, не идут!.. — заговорил он, не ожидая расспросов миссионера.

— Кто не идет?

— Они не идут. Били меня. Не идут.

Отец Анджело расспросил индейца и узнал, что его соплеменники не хотят идти в миссию «за умом». Но сам Жестокий Ягуар пришел. «Из него определенно может выйти хороший миссионер, — решил про себя отец Анджело. — Но почему он весь в золе и пепле?»

— Где ты испачкался?

— Дождь был, холодно. Разжег костер, и спал в золе.

— На, возьми мыло.

Жестокий Ягуар, думая, что его угощают, схватил мыло и откусил кусок, но сразу выплюнул и сердито посмотрел на миссионера. Решил, видно, что тот надсмехается над ним. Но отец Анджело объяснил ему, что мылом надо мыться, как листьями агавы. Сказал, что после мытья он получит чистую одежду и еду. Индеец взял мыло и пошел к реке.

Тем временем отец Анджело пригласил в свою комнату Пятраса Масколайтиса. Когда тот пришел, начальник похвалил его за старательность и изобретательность в обучении индейцев, за то, что Масколайтис приучает их читать салезианские газеты и журналы. И добавил:

— Завтра утром, сын мой, возьмешь у Юкнюса его учеников. Они постарше, более развиты. После экзаменов самых способных направим в гимназию куэнкского монастыря. И еще…

— Но отец, — прервал начальника Масколайтис, — я… Как же так? Юкнюс — мой соотечественник… Вместе в Италии учились. Мне неудобно.

— Сын мой, здесь поступают так, как нужно миссии. Ее интересы превыше всего. Вам остается выполнять приказание. Вот еще что: в твою группу я включил совсем неграмотного, но жаждущего познать бога индейца — Жестокого Ягуара. Подготовим его в Куэнку, в семинарию. Хотя бы частично возместим ущерб, нанесенный Юкнюсом.

Из комнаты начальника Масколайтис вышел взволнованный и озабоченный. Он боялся объяснения с Юкнюсом: чувствовал себя в чем-то перед ним виноватым.

Отец Анджело, проводив за дверь Масколайтиса, сразу же вызвал Юкнюса.

— Прямые задачи миссий забываешь, сын мой, — обрушился он на молодого учителя, — учишь будущих катехетов не тому, чему должен их учить.

— Простите, отец, но не наша ли обязанность помочь индейцам узнать свою страну, понять явления природы…

— В первую очередь мы должны внушить им любовь к господу.

— Но в программе обучения катехетов, кроме основных догм вероисповедания, предусмотрен, например, курс географии…

— Что полудикий юноша может понять в географии? Глупости!

— Но мои ученики умеют уже нарисовать карту Эквадора. Имеют некоторое представление о его истории. Знают имена Симона Боливара и Сан-Мартина. Могут на карте показать главные реки, горы и города страны.

— А об основателе нашей конгрегации они что-нибудь знают? Вряд ли. А мою фамилию? Тоже вряд ли. Всех нас они зовут «падресито», и только. Святых по сей день путают со святой троицей.