Я - миссионер - [25]

Герои дня сели на скамьи и, запрокинув головы, широко открыли рты. Колдун стал лить им в рот никаманчу. Это продолжалось до тех пор, пока Тсанса Ухаха не ударила барабанчиком о колено. Тогда первый из воинов встал и поднял кулаки. Это означало, что сила врага перешла к нему и он стал вдвое сильнее. Второй поднимался тяжелее, но все-таки встал и тоже поднял кулаки. Их, как героев, женщины усадили рядом с вождем племени. Третий, как ни старался встать, не смог и упал со скамейки. Его взяли под руки и вывели из хижины. Все переглянулись. Ведь если воин не мог встать со скамьи, это означало, что сила врага его одолела и он недостоин имени героя.

Миссионеры в индейской деревне. Эксплуатируя хибаро, святые отцы расплачивались с ними словом божьим.

На головы героев девушки надели уборы из перьев попугая. После этого женщины стали угощать всех жареным мясом. В скорлупу кокосовых орехов, украшенную резьбой, наливали никаманчу и раздавали собравшимся. Не обошли и миссионеров. Потягивая никаманчу, те почувствовали, что пьянеют, но продолжали пить, боясь обидеть индейцев. Отец Анджело встал, намереваясь выйти на воздух отдышаться. У двери его задержал Быстроногий Окапи.

— Падресито, — шепнул он, — Юмис дал мне порох, но вождь отобрал у меня ружье. Если дашь ружье, я не женюсь на вдове Тихого Шиншиллы и она придет к вам.

— Вот как? — отозвался отец Анджело. — Но она может выйти за другого.

— Дашь ружье — не выйдет.

— Если она придет в миссию, получишь ружье.

Юкнюс слышал этот разговор и подумал: «Купил за ружье семью индейцев и участок земли. Какой обман!» И испугался, почувствовав, что рушатся его иллюзии относительно миссионерской деятельности.

Тем временем к костру подошли полуголые индейцы с луками в руках. Под барабанный бой танцоры начали исполнять танец борьбы. Иногда они падали на землю и корчились как в агонии. Потом вскакивали, кричали: «У-хо, у-хо, у-хо», и поднимали вверх луки.

Потом юноши и девушки стали плясать танец победы, по окончании которого девушки увенчали венками головы юношей. К концу праздника плясали и стар и млад, и все пили никаманчу. Некоторые хибаро еле держались на ногах. Кое-кто спорил и дрался, но драчунов разнимали, а затем, связав по рукам и ногам, выносили из хижины и клали под пальмами.

Отец Анджело нахмурился, заметив среди танцующих Юмиса. Было видно, что хибаро его уважают и считают своим другом.

Уже светало, когда миссионеры попрощались с вождем и вернулись в миссию. А Юмис остался с индейцами до конца праздника.

Сделка состоялась

Утром, чуть свет, во дворе миссии появился Быстроногий Окапи. За ним шла жена Тихого Шиншиллы. На плечах она несла узлы со своим небольшим имуществом. Оба вошли в гостиную. Дежурный брат пригласил туда отца Анджело. Увидев начальника миссионерской станции, Быстроногий Окапи закричал:

— Давай ружье!

— Сначала я хочу поговорить с женщиной. Как ее зовут?

Не получив ответа на свой вопрос, отец Анджело обратился к женщине:

— Первая жена Тихого Шиншиллы, скажи мне, хочешь ли ты жить в миссии вместе со своими сыновьями? Не убежишь? Придется работать в огороде.

— Быстроногий Окапи велел мне идти к вам. Ему очень нужно ружье.

— А землю свою миссии отдашь? Надо будет подписать договор.

— Я писать не умею.

— Палец приложишь. А когда приложишь, земля уж будет наша.

— А кто будет моим мужем? — робко оглядываясь, спросила индианка.

— Женщины в миссиях живут без мужей.

— Дайте ей подписать, — торопил Быстроногий Окапи. — Я договорился с вождем, пусть живет без мужа. Или вы, падресито, будьте ей мужем. Кто хочет, может быть. Она — ваша.

— Учим мы вас, учим, а вы все чушь несете, — рассердился отец Анджело.

— Принесите мне контракт, — обратился он к дежурному брату. Когда тот подал ему бумагу, он подсунул ее женщине:

— Здесь приложи палец.

Индианка, увидев бумагу, отпрянула в сторону. Но Быстроногий Окапи схватил ее за руку, ткнул ее палец в чернильную подушечку и прижал в указанном месте. Сделка состоялась.

— А ружье? — беспокоился индеец. — Я все сделал.

— Отведи его к брату-эконому, пусть даст ему охотничье ружье, — приказал отец Анджело дежурному. — А женщину отведи к сестрам.

Побег кандидата в семинаристы

Способнейшие из учеников миссионерской школы использовались обычно после окончания учебы в качестве катехетов. Их специально готовили к этой деятельности, учили тому, как разъяснять индейцам «истины» христианской веры. Учил этому своих лучших учеников и Альфас Юкнюс. Некоторых из них он рассчитывал даже подготовить в семинарию. Ежедневно в полдень, в самую жару, будущие катехеты помогали девочкам плести шляпы. А после обеда, когда становилось чуть прохладней, шли на строительную площадку и, поднявшись на леса из дерева чионты, пилили и строгали доски. Однажды, собираясь на вечерню, Альфас Юкнюс заметил, что среди работающих нет Джонни, которого до крещения звали Упрямый Нанду.

Джонни был живым и крепким мальчиком, неплохо овладевшим испанским языком. По утрам он прислуживал в церкви. По мнению отца Анджело, это был самый подходящий кандидат в Куэнкскую салезианскую семинарию.

Юкнюс не мог понять, куда же без спроса ушел Джонни. Во время ужина у мальчишек узнал, что Джонни пошел охотиться на тай.