Я - миссионер - [24]
— А больше никто из ваших мест не хочет набраться ума? — спросил отец Анджело. — Ты не говорил с друзьями?
— Хотят! Но вождем может быть только один. Я!
Юные представители племени хибаро.
«Так вот что у него на уме! — подумал про себя отец Анджело. — Хорошо, если б он привел с собой друзей. Вместе бы работали. Может быть, кто-нибудь из них и миссионером бы стал… А одного из пришлых хибаро на Юмиса натравил бы, как на врага индейцев. Пусть не идет против церкви! Уж больно он осмелел последнее время: индейцев подстрекает к бунту, кляузы пишет! Если что с ним и случится, то даже совесть мучить не будет».
— Один вождем не станешь, — сказал миссионер вслух. — Нужны помощники. Собери друзей. Приведи. Всех уму-разуму научим! Только за учение придется поработать. Ум нигде и никто даром не дает. Нигде! Подумай хорошенько. А теперь иди умойся. Брат даст тебе покушать, одеться. Голому у нас ходить нельзя. А завтра пойдешь за друзьями.
— Хорошо! — потряс в знак согласия головой хибаро.
Но лишь только вышел в коридор, пустился бежать. Спрыгнул со второго этажа и напрямик, через сад и огороды бросился в джунгли.
Отец Анджело проводил индейца недоумевающим взглядом. «Вернется или нет? Почему не поел, не взял одежду? Может быть, не знает, что это такое? А может быть, торопится за друзьями? Увидим…» — решил про себя миссионер.
Празднование победы
Наступила страдная пора — сев кукурузы. Ученики школы и несколько индейцев не справлялись с работой на плантациях. Ведь хибаро сажали кукурузу по зернышку в вырытые пальцем ямки. Поэтому дело шло очень медленно. Несколько лет назад миссионеры пытались научить их бросать кукурузу в бороздки, проведенные граблями, но индейцы продолжали сеять по-своему. Отец Анджело махнул на это рукой: пусть работают, как привыкли, лишь бы работали. Но беда в том, что в этом году многие хибаро, подстрекаемые Юмисом, отказались работать на миссии. Начальник миссионерской станции искал предлога откровенно поговорить с ними. Однако идти в деревню без приглашения при теперешних отношениях с индейцами рискованно: можно и отравленную стрелу в спину получить.
Случай для общения с хибаро вскоре представился. Правда, он был не совсем приятным для отца Анджело как руководителя миссий.
Однажды в комнату отца Анджело неожиданно ворвался вождь хибаро Соколиный Глаз. Он был раскрашен по-праздничному. Голову украшала таваса — убор из перьев, спускающийся сзади до земли.
В руке он держал копье с железным наконечником, украшенное лентами. Отец Анджело удивился и обрадовался:
— Сам вождь племени! Как приятно!
— Тебя и всех твоих братьев приглашаю на празднование победы! — гордо сказал вождь. — Наши мужчины победили белых врагов!
И, не дождавшись ответа, стремительно вышел из комнаты. Пробежал через двор и направился в город.
Как обычно, отец Анджело не решился идти к хибаро один. Через дежурного монаха он приказал собираться Юкнюсу и еще нескольким миссионерам. Облачившись в новую сутану, отец Анджело надел поверх нее латунный крест на золотой цепочке, а в карман сунул небольшой пистолет. Дал оружие и сопровождающим.
Только вышли они со двора, как услышали барабанный бой. Праздник начался.
Пройдя немного по лесной тропе, монахи вышли к бамбуковой роще. Там под высокими склонившимися кокосовыми пальмами стояла большая хижина, где собирался совет деревни. Она была овальной формы, как гэя, только в несколько раз больше. Крышу поддерживали столбы из негниющего дерева чионты. На сторожевой вышке сидели барабанщики и непрерывно барабанили.
У хижины миссионеров встретил один из воинов хибаро. Узнав гостей, он положил им руки на плечи в знак приветствия, а затем провел их в помещение и дал каждому по скамейке. Кругом на таких же скамьях сидели все мужчины деревни. У самой стены теснились женщины. Ближе всех к костру, на возвышении, сидел вождь Соколиный Глаз, рядом с ним — колдун и несколько членов совета, тоже в уборах из птичьих перьев, только более скромных.
Когда колдун зажег костер, барабаны утихли. Барабанщики вошли в хижину совета и снова принялись барабанить, только более медленно и ритмично, как бы приглашая танцевать.
На помост вышла молодая индианка в юбочке из птичьих перьев, нижняя губа и уши ее были украшены бамбуковыми кольцами. В руке она держала небольшой барабанчик. Это была Тсанса Ухаха: ей полагалось вести церемонию праздника.
Девушка ударила барабанчиком по колену, и на помост выбежали, два молодых индейца. Они несли в вытянутых руках палки, на которых болтались тсансы (головы убитых врагов), и воткнули их посреди помоста. За ними вышла группа молодых индианок с большими кувшинами никаманчи. Они поставили эти кувшины у воткнутых палок.
Когда Тсанса Ухаха второй раз ударила барабанчиком, на помост поднялись двое юношей со скамейками. Поставив скамейки у кувшинов, они вместе с индианками удалились. Потом появились два индейца, вооруженные копьями. Остановились напротив вождя племени, постучали о пол копьями. Забили барабаны.
Третий раз ударила барабанчиком о колено Тсанса Ухаха, и на помост вышли трое пожилых хибаро. Они сняли тсансы с палок и отдали колдуну. Это означало, что именно они убили врагов. Колдун брал из их рук тсансы и по очереди опускал их в три кувшина никаманчи, потом в кувшин с чистой водой. После этого он снова привязал их к палкам.
