Я люблю Вегас - [84]

– А ты уже купил мне рождественский подарок?

Нам надо поговорить об очень важных вещах.

– Младенец Иисус не хочет, чтобы я раскрывал все карты, – ответил он с закрытыми глазами.

Я оглядела всю приобретенную роскошь и насухо вытерла глаза. Будь на свете младенец Иисус, он бы применил всю свою силу, чтобы помочь мне сейчас выглядеть прилично.

– Ну что, вы вчера повеселились? – И чтобы мой голос не звучал так пискляво. И чтобы Алекс первый поднял тему о дурацком несостоявшемся венчании. Вся решимость вылетела в окно, когда он застал меня в слезах, потому что без скотча не получалось толком завернуть шарф и варежки.

– Да, – не шевельнувшись, ответил он. – Друзья поразбрелись по разным углам, и мне удалось сыграть партейку-другую. Съездил в «Космополитен», посмотрел зал. Мы могли бы там выступить.

– Ты с Джеффом говорил?

Алекс шумно выдохнул:

– Да.

– И как он?

– Отлично.

Еще бы. Дженни дома, плачет и смотрит «Войну престолов», уклончиво отвечает Сиггу по телефону и поглощает мороженое «Хаген дас». Джефф через пару этажей над нами обнимается со своей невестой, делая вид, что все прекрасно. Взяв набор косметики NARS, я в праведном негодовании принялась его заворачивать: от негодования получаются красивые острые уголки.

– Дело значительно ускорится, если ты произнесешь это вслух. – Алекс потер рукой лицо и посмотрел на меня. – То, о чем ты думаешь.

– Ни о чем я не думала.

Когда лгут, младенец Иисус плачет.

– О Дженни он не упоминал, если тебе хочется знать, – продолжал Алекс. – Он говорил о Шэннон. Только о ней и болтал. О Дженни – ни разу.

Если мне когда-нибудь встретится женщина, утверждающая – она понимает, что происходит в крошечном мозгу мужчин, врежу ей за вранье. Как вообще возможно, чтобы Джефф ни разу не заговорил о Дженни? Он же знал, что я знаю, и Алекс знает, что Джефф знает, что мы всё знаем, и от этого у меня в голове вылетели пробки. Неужели мужчины настолько умеют притвориться, что проблемы не существует и содеянное начисто стирается у них из памяти?

– А о чем же вы говорили? – спросила я. – Целых четыре дня. О чем вообще говорят мужчины?

Алекс застонал и посмотрел на меня сонными глазами.

– О спорте. Музыке. Задницах. Давай уже спать пойдем, а?

– Какое соблазнительное предложение, – съязвила я, не двигаясь с места.

– Можем поговорить о котятах, радуге и ленточках, если тебе нравится.

– Александр Рейд. – Его полное имя не Александр, но я специально называла так своего парня в минуты гнева. Чем дольше мы избегали разговора о случившемся два дня назад, тем острее становилась проблема. – Не доводи меня до рукоприкладства.

– Значит, ты не хочешь побежать в Сити-холл и пожениться?

Я резко обернулась. Алекс по-прежнему лежал на спине, откинув голову и закрыв глаза.

– По-моему, сейчас там все закрыто, – ответила я осторожно. Речь зашла о сокровенном. Не торопись, а то успеешь… замуж всегда. В общем, как-то так. – Слушай, я неправильно себя повела…

– Ты считаешь? – оборвал он меня, прежде чем я рассыпалась в извинениях.

– Да, и поэтому хочу извиниться. – Я дала ему секунду, чтобы он мог перебить меня. Но на этот раз Алекс промолчал. – Это была глупость. Я сглупила. Все получилось очень глупо.

Никакой реакции.

– Прости меня, я вовсе не хотела… – в горле пересохло, – тебя задеть.

Это был, наверное, худший в мире момент для Клиффа Ричарда, но я не знала, где стоит ноутбук, и самую страшную паузу в моей жизни вопреки желанию заполняла «Омела и вино».

– Отчего ты думаешь, что я был… – Алекс сделал паузу, – задет?

– А что, не был? – растерялась я.

– Еще как был.

Отлично. Мы играем. То, что я люблю.

– Я вспылил. Ты меня просто испугала, – продолжал он.

Еще лучше.

– А та чепуха, которую ты несла, – продолжал он. – Что это было?

Я распустила свой элегантный хвост-на-макушке-чтобы-не-мешал и принялась расчесывать концы пальцами. Волосы уже сильно отросли.

– Я не это имела в виду, – оправдывалась я, решив все разложить по полочкам и не упоминать почтовое отделение. – Конечно, брак важен. Очень важен, эпически. Я во время своего монолога поняла, что ерунда получается. Поэтому так долго не предлагала фиктивный брак, пока не перепробовала все остальное.

– Значит, ты уже не хочешь замуж? – задумчиво спросил Алекс. – Предпочитаешь вернуться в Великобританию?

– Нет! Конечно, нет!

Алекс сел.

– «Нет» – не хочешь замуж или «нет» – не хочешь в Лондон?

Я уставилась на Алекса, пристально смотревшего на меня. Как я умудрилась опять загнать себя этим разговором в угол?

– Это вообще даже не я придумала! – В словаре под выражением «доведенный до белого каления» есть картинка, так вот на картинке вылитая я. – Я просто не знала, что еще делать, и ударилась в панику! Я не хочу уезжать…

«Я не хочу уезжать от тебя», – подсказал голос. Ну не умею я объясняться, что вы хотите…

– Дай догадаюсь: это идея Дженни? – Откинувшись на спинку дивана, Алекс засмеялся. Он сидел в разных носках. – Глупость как раз ее масштаба.

– Как прикажешь это понимать? – спросила я. Почему у него носки разные? В прачечной пару носков всегда связывают вместе. Мои, например, всегда связывают.

– А-а, да прекрати, Энджел, – вздохнул он. – Не заставляй меня это говорить. Вы с ней, конечно, подруги, но она вечно сеет вокруг себя проблемы. Не человек, а ходячая катастрофа! Если она тебе что-то советует, поступай наоборот, не ошибешься.