Я люблю Вегас - [83]

Непревзойденная мастерица проволочек, я составила список всего, что нужно сделать до возвращения Алекса: написать несколько писем, позвонить юристу Лоуренсу и начать подготовку презентаций. Еще необходимо прикупить кое-что к Рождеству, пока я не растранжирила пятьдесят тысяч на ботфорты «Джимми Чу» и породистых котят. Я не то чтобы совсем без царя в голове – имейлы все-таки разослала, но покупательский зуд пересилил, и я начала кутаться, как капуста, чтобы пойти по магазинам. Я натянула «Хайдер Акерманн» прошлого сезона, которые мне отдала Эрин. Ее бы и мертвой не увидели в ботфортах прошлогодней коллекции, тогда как я с радостью согласилась бы на них в мертвом, живом и зомбированном состоянии: сапоги были прекрасные.

Никто не рассказал Манхэттену о моем незадачливом уик-энде, поэтому деловая жизнь шла, как обычно. На Юнион-сквер у меня словно крылья выросли при виде торговых павильонов в виде пряничных домиков, установленных для рождественской ярмарки. В Вегасе Рождество празднуют бурно: дабстеп-ремиксы «Слейда» на полную громкость и офисные вечеринки, на которые специалисты финансового отдела приходят с омелой на пряжке брючного ремня. Нью-Йорк – другое дело: здесь настоящее, традиционное Рождество – это «Чудо на 34-й улице» и Бинг Кросби. Жарились каштаны, Санта-Клаус щипал меня за нос, и я была счастлива.

Поход по магазинам планировался небольшой: сначала в «Урбан аутфиттерс» на Шестую улицу, затем в Виллидж в бутик «Марк Джейкобс», по дороге заскочить в любимый музыкальный магазин Алекса на Бликер-стрит, заглянуть в «Манатус» подзаправиться и докупить всякой всячины в «Блумингдейл» в Сохо. Потом домой, работать над презентацией и все заворачивать. Когда войдет Алекс, его встретят свежие сахарные булочки, красиво завернутые подарки и я в фартуке. Ну, не только в фартуке, конечно, тот урок я на всю жизнь усвоила.

– Энджел, ты дома?

– Я здесь.

Алекс вошел в гостиную и уронил сумку на пол.

– Что случилось?! – испугался он.

Я беспомощно огляделась. Вокруг были горы оберточной бумаги, мотки ленты, скотч, ножницы, фломастеры «металлик» и подарочные карты. Хаос довершали разнообразные шляпы, шарфы, духи, свитера и коробки шоколадных конфет в форме оленей. Где-то под грудами бумаги мой ноутбук играл «Вот что я называю Рождеством». Я не могла его найти и соответственно выключить. Рождество отняло у меня последние силы. Сдерживая слезы, я пинком отправила под диван длинную черную коробку, пока Алекс не заметил. У меня состоялся долгий и содержательный разговор с продавцом в отделе гитар, который показывал мне прелестную винтажную небесно-голубую «Фендер» с потрясающим не помню чем и восхитительную черную гитару в форме ласточкиного хвоста с выложенной стразами эмблемой Бэтмена. «Фендер» была дорогой, черная гитара – очень дорогой, но ее ремень в точности повторял боевой пояс Бэтмена. Словом, выбор оказался трудным.

– Что в коробке?

Я тут же расплакалась.

Алекс перескочил через диван, не заботясь о следах кроссовок на подушках, и крепко меня обнял.

– Я заворачивала подарки, – заливаясь слезами, объясняла я. – Но потеряла ножницы, скотч кончился, целый день ходила по магазинам, ноги болят, и я смертельно устала!

– Вот почему под Рождество столько самоубийств, – сказал Алекс, нежно меня обнимая и вытирая слезы. – Балда ты.

Он говорил, пах и выглядел в точности как раньше, и я заревела еще сильнее.

– Я люблю Рождество, – всхлипнула я.

– Оно этим беззастенчиво пользуется, – произнес Алекс. – Злоупотребляет хорошим отношением. Надо тебе его бросить.

– Нет, раз так относится, значит, любит, – возражала я. Сидеть в его объятиях и вдыхать свежий запах его пальто было восхитительно. Вот бы все оказалось таким же простым и легким!.. Заворачивать сумки чертовски сложно. – Который час?

– Скоро полночь. – Он посмотрел на дисплей мобильного. – И давно ты этим занимаешься?

– Ну, некоторое время. – Не выдавать же себя с головой. – Тебе придется уйти в спальню, пока я не заверну твой подарок.

Я с серьезным видом подняла на него глаза. Впечатление несколько портили потеки туши и красный нос, но все-таки.

– Мой? – Он тут же оглядел комнату. – Здесь и для меня подарок есть?

Неожиданно ситуация перестала быть вопиюще непраздничной.

– Да, но смотреть пока нельзя, – оттолкнула я Алекса. – Если ты увидишь свои подарки до Рождества, младенец Иисус будет плакать.

– Мы же договорились не дурить друг другу головы религией. – Он уселся на диван и сбросил кроссовки.

– В декабре я предпочитаю перестраховаться. – Я стянула свитер, оставшись в футболке и трусах. Заворачивать подарки оказалось вовсе не таким веселым занятием. От джинсов я избавилась, взмокнув от попыток впихнуть бонг для папы в картонную трубу. Идея показалась мне уморительной, когда я проходила мимо магазина курительных принадлежностей в Ист-Виллидж, но сейчас, когда кальян был надежно упакован и надписан, я испугалась, что папаша в очередной раз может загреметь в больницу. Надеюсь, желейные фигурки в пачке придутся ему по вкусу.

Непонятно как в дом вернулась прежняя атмосфера счастья: я в слезах на полу, Алекс дремлет на диване с новым альбомом Мэрайи Кэри. Однако необходимость объясниться никуда не делась.