Я люблю… тебя! - [48]

— Здравствуйте! — Я протянула руку, мысленно взмолившись, чтобы он ответил на приветствие. После неловкой паузы он пожал мою руку. — Я Рейчел.

— Эшер. — Он не улыбнулся, но ведь и не отвернулся и не сбежал! — Извините, я терпеть не могу такие мероприятия. Меня Тим вытащил. У него жена беременная, плохо себя чувствует, а один он идти не хотел. Как я не люблю костюмы… И день был напряженный… И это. Ну, в общем, вот.

Можно подумать, одной мямли нам мало было. Говорят, для удачного старта нет средства лучше словесного поноса.

— Кем вы работаете? — спросила я, глядя, как будущий папаша Тим крутит мою подругу по танцполу. И почему он забыл надеть обручальное кольцо, приглашая самую красивую женщину в зале?

— Я преподаватель йоги. — На знакомой почве Эшер сразу почувствовал себя увереннее. — Так что из смокинга не вылезаю.

— Ага, и из этих крутых штиблет. — Я игриво улыбнулась, с вожделением представив Эшера в позе треугольника. Шампанское на меня дурно влияет. — Где же вы учите йоге?

— О, по всему Лондону. — Он взял в баре бокал шампанского и залпом махнул сразу половину. Хороший мальчик. — А вы занимаетесь йогой?

— Редко. — Я опрометчиво посетила одно занятие, не поверив, что гнуться трудно и можно сразу вывести из строя спину. — Как-то больше люблю бег.

Признаюсь в обмане, когда он сделает мне предложение.

— Обязательно приходите ко мне на урок. — Эшер немного порозовел под массивной оправой очков. Мне это очень понравилось. — Одно занятие, и обещаю: вы себя не узнаете.

Тут мне следовало залиться журчащим девичьим смехом и согласиться, но я лишь издала звук, напоминавший сморканье, покраснела с головы до ног и осушила полный бокал шампанского.

— Извините меня, я на секунду. — Эшер медленно попятился. — Сейчас вернусь.

Я видела, что он с трудом сдерживался, чтобы не побежать к выходу. Ага, вернешься. Теряя на ходу туфли.

Я подождала почти целую минуту, потом мне надоело одиноко торчать у танцпола. Потирая обнаженные до плеч руки, я позволила бармену долить мне шампанского и решила сделать круг по залу. Мой опыт светских увеселений ограничивался балами, на которые ходили Мэг и Джо в «Маленьких женщинах», и сериалами по романам Джейн Остен. Там на балах женщины всегда ходят кругами по залу. Впрочем, сегодняшний благотворительный вечер мало напоминал киношные балы — во-первых, никакой суеты, во-вторых, нигде не видно Джуди Денч[36]. Увидев знак «Тихий аукцион», я направилась в темный коридор. Каблуки утопали в необычайно мягком ковре. Я уже выпила три бокала шампанского и воспользовалась контрамаркой, надо было что-нибудь и пожертвовать. Вечер, впрочем, не относился к разряду мероприятий, где можно бросить десятку в вазу на выходе, и, ручаюсь, никто не расхаживал по залу, предлагая лотерейные билеты.

Аукционный зал был почти пуст, лишь несколько праздных гостей разглядывали выставленные картины и фотографии, иногда задерживаясь у лотов, чтобы написать что-то на клочках бумаги и бросить их в конверты, прикрепленные возле каждой работы. Я в восхищении остановилась перед одним черно-белым снимком. Необъятное небо пустыни, затянутое облаками, в левом нижнем углу кто-то опустился на колени, лицо в тени. Один из таких моментов, когда человека застали неожиданно, в миг, когда он был самим собой. Снимок казался откровенным и очень необычным. Согласно ценнику, благотворительный фонд рассчитывал выручить за него пять тысяч фунтов. Неудивительно, что аукцион тихий, подумала я. От подобной цены я бы невольно заорала: «Ничего себе, сколько-сколько?!»

— Нравится?

Я так старалась скрыть шок от цены фотографии, что не заметила, как ко мне подошли. И даже если бы заметила, никакой гарантии, что я узнала бы Дэна в смокинге. Вот это да! Я привыкла видеть его в джинсах и футболках, и преображение было разительным. Угольно-черный пиджак контрастировал со снежнобелой сорочкой, оттенявшей красивый легкий загар, а подчеркнутая официальность костюма спорила с довольно длинными вьющимися каштановыми волосами. Черт, а ведь он совсем не дурен собой! Высокий, широкоплечий, с прекрасными карими глазами.

— Очень, — искренне сказала я. Если что-то и могло отвлечь мое внимание от снимка, так это сам Дэн. Что-то крылатое и трепещущее объявилось у меня под ложечкой. Но это ведь все тот же Дэн; откуда же невидимые бабочки внутри? Нет, скорее уж пчелы-убийцы. — Что ты здесь делаешь?

— И тебе тоже «добрый вечер», — отозвался он. — Занимаюсь благотворительностью. Ты, конечно, с Эмили пришла?

— Да-а. — Я держалась не совсем любезно, но, ей-богу, он застал меня врасплох. — Откуда ты знаешь?

— Просто именно я привлек ее к участию в благотворительных акциях. Познакомил с нужными людьми два года назад, после твоего дня рождения.

Я непонимающе смотрела на него.

— В караоке-баре, — уточнил я.

Это ни о чем мне не говорило.

— Ну помнишь, в Смитфилде?

— А-а-а-а… — Наконец-то у меня в мозгу щелкнуло. Ну и память у него! — Понятно. Фотография очень хорошая.

— Одна из моих любимых. — Он утрированным жестом протянул мне маленькую жесткую программку. Четвертый снимок из серии «Пустыни», Дэниел Фрейзер. Значит, он автор снимка. — Ты же была на той фотосессии, неужели не помнишь?