Я люблю Капри - [25]

Марио тяжело вздыхает и снова открывает коробку, на этот раз аккуратно выбирая оттуда палочкой для коктейля только зеленое печенье.

— Я это делаю только ради вас.

Может, дело в выпивке, но я вдруг замечаю, что Марио сильно похож на актера Жана Рено.

— Из «Леона»? — спрашивает он с довольным видом. — Он очень… мужественный, да?

— Да, — говорю я громко. «И носатый», — добавляю про себя.

Подходит официант с серебряным подносом, извиняется, что прервал нас, и заказывает:

— «Кампари» для номера 115.

— Она говорит, я похож на кинозвезду! — говорит Марио официанту по-итальянски, наливая напиток в бокал. Официант окидывает меня взглядом.

— Если тебя клонировать, Марио, все женщины на свете будут счастливы.

— Ой, нам пора — я заказала столик на восемь тридцать, — мы уже почти опаздываем! — ахает мама, допивая свой коктейль одним глотком.

— Вы не едите здесь, в отеле? — огорчается Марио.

— Мы сегодня ужинаем в «Ристоранте Фаральони», — говорит мама и спрашивает меня: — Как мое произношение?

— Perfecto.[48] — отвечаю я.

— Увидимся позже? — Марио почти бегом догоняет нас и трясет меня за плечо. — Я заканчиваю в полночь. Я устрою тебе экскурсию по острову, да?

— Э… я… м-м… — мнусь я.

— Очень милая прогулка, я знаю место…

Боже! Ну, куда девается слово «нет», когда оно мне так нужно?

— В очередь. Марио, — вмешивается мама. — Сегодня я ее персональный гид!

Никогда на меня не было такого спроса.

Неизведанным путем мы выходим из отеля, и я благодарю маму за то, что она вмешалась в разговор с Марио.

— Я не знала, что сказать, — меня уже давно никуда не приглашали.

— Я знала, что порочная сущность женщин семьи Риз рано или поздно проснется в тебе! — смеется она.

— Уверена, ты хотела сказать комплимент, — говорю я.

— Конечно! — отвечает мама, хватая меня за руку. — Смотри, я хотела показать тебе вот это…

Мы останавливаемся у витрины магазинчика и взираем на мириады серебряных цилиндров, трубочек и стеклянных бутыльков, расставленные вдоль стен.

— Вдохни! — инструктирует мама. — Что ты чувствуешь?

— Лимон, — начинаю я.

— Конечно, это же Капри.

— Апельсин, персик…

— Да… — подбадривает она.

Я задумываюсь на секунду.

— Сандаловое дерево?

— У тебя всегда было хорошее обоняние, — смеется мама и щиплет меня за нос. — А цветы можешь назвать?

— Ландыш и… — Я еще раз вдыхаю. — Определенно жасмин!

— Очень хорошо.

— Это парфюмерная лавка?

— Не просто парфюмерная лавка, это та самая «Картузиа»! — торжественно говорит мама. — Легенда гласит, что в тысяча триста восьмидесятом году королева Джованна д'Анджио посетила монастырь Святого Иакова…

— Вон тот? — спрашиваю я, показывая в сторону отеля.

— Тот самый! — кивает она и продолжает: — Отец настоятель хотел, чтобы королева почувствовала, что она здесь дорогая гостья, поэтому он собрал самые прекрасные цветы острова и сделал для нее букет. Воду не меняли три дня, а потом, когда цветы выбросили, он заметил, что вода приобрела притягательный аромат. Он отнес эту воду к отцу алхимику — и это были первые на Капри Духи.

— Какая прелесть, — говорю я, хотя сомневаюсь, что мне бы захотелось разливать во флаконы какую-нибудь воду из-под цветов. По крайней мере, тех, что мне в жизни попадались.

— Твой дедушка пользовался мужскими духами, — улыбается мама. — Я покупала их ему на каждый день рождения. Их делали из дикой малины и корабельного дуба. В тот день, когда мы с бабушкой Кармелой уехали, я вылила немного его духов на манжет моего кардигана, чтобы вдыхать это запах и думать об отце. — Голос у нее дрожит.

— Это тот маленький синий шерстяной кардиган, который висит в шкафу? — спрашиваю я.

Она кивает.

А я все понять не могла. Он не подходил ни к одной из ее вещей, но пережил все переезды и весенние уборки.

— Ужасно есть хочу, а ты? — спрашивает мама, чтобы сменить тему.

Удивительно, но из «Ристоранте Фаральони» не открывается вид на знаменитые скалы, однако он находится на дороге к ним. А еще на Виа Камерелле находятся самые эксклюзивные магазины — «Гермес», «Тодс», «Альберта Ферретти» и тому подобные, и клиентура у ресторана соответствующая. Втайне мне нравится, что, когда моей маме приходится соперничать с наследницами и моделями, она все равно притягивает взгляды, входя в комнату.

— A! Buona sera, signoras! — Официанты чуть ли не на головы друг другу наступают, стараясь заманить ее на свою территорию. Победителем выходит приятный малый по имени Массимо, он с шиком размещает нас в одном из отдельных шатров на улице.

Массимо ставит на стол небольшую вазу с цветами и улыбается:

— Из моего сада.

Мы смеемся — как же! А потом я замечаю, что на других столиках цветов нет… Он бы очень понравился Клео, думаю я. наблюдая, как официант, огибая на бегу аквариум с лобстерами, несется на кухню: милый чуть неуклюжий щенок с телом атлета.

Мы игнорируем предрассудки по поводу розового вина и заказываем бутылку «Лакрима Кристи», что переводится как «Слеза Христова». Это не только самое поэтическое название во всей карте вин, но это вино еще и производится из винограда, который выращивают здесь, на склонах Везувия. Здорово! Бледно-розовая лава крепка на вкус, и по шкале опьянения мы мгновенно взлетаем еще на пару делений вверх. Это неплохо, потому что Массимо подливает буквально по капле. (Мне кажется, это уловка — чтобы почаще подходить к нашему столику.) Один за другим возникают официанты и высказывают свое почтение, — осмелев после выпитого, я рискую улыбаться им в ответ. Такое впечатление, что мамина кокетливость заразна. Сначала мне не по себе, однако, потом меня охватывает странное, но приятное волнение.