Я любил девушку - [11]

Когда ей нужно было выйти, она попросила меня, чтобы я подал ей в окно ее багаж. Однако автобус тронулся в путь прежде, нежели я получил возможность передать ей ее чемоданы. Потребовалось около пяти минут, чтобы уговорить водителя остановиться еще раз.

Я вышел из автобуса и с чужим багажом оказался в незнакомой мне местности. Что делать? Пешком я отправился в обратном направлении и спустя двадцать минут вновь встретил эту девушку вместе с ребенком. Они плакали.

У меня почти не осталось надежды, что в тот же день смогу продолжить свой путь. Поэтому она пригласила меня остановиться в деревне ее родителей, в нескольких километрах от этой дороги.

Создалась удивительная ситуация: мы заходим в деревню, она с ребенком на руках и поклажей на голове, а я с двумя чемоданами. Это было настоящее зрелище для всей деревни.

Сдержанный прием. Она объясняет положение. Хороший обед.

Я тысячекратно задавался Вашими вопросами. Все как будто согласуется с тем, что Вы мне говорили. Она христианка, учится и интересуется работой в школе. Я не мог бы представить себе более подходящей девушки в качестве матери моих детей. Она несколько моложе меня и тоже здорова. Кроме того, я чувствую, что я совсем не безразличен ей. Это я понял по ее взгляду, потому что она в основном молчала.

Даже во сне мне не приходит на ум провести с ней ночь. Я не узнаю себя. Раньше это было бы моей первой мыслью.

На следующий день я простился с ней. Родители ее были вежливы, но ничего не сказали.

А затем последовали письма, почти ежедневно. Вот одно из них, которое я знаю почти наизусть. Я прошу Вас поскорее мне его вернуть.

Теперь Вы сами видите, как серьезно она относится ко всему. Я был бесконечно счастлив и полон планов…

Но вот наступил день разочарования!

Я не нахожу другого выражения. Отец хочет продать ее, почти как на аукционе. Он требует высокую цену – тысячу шестьсот африканских франков, утверждая, что есть несколько желающих купить ее. Но это только первый взнос.

Так мой ангел превратился в продаваемый и покупаемый товар.

Что Вы скажете? Такого препятствия Вы, не правда ли, не могли предвидеть? Ваши теории о любви сердца и души прекрасны, но какая мне польза от них?

Конечно, никто не запретит нам любить друг друга, может быть, не воспрепятствует даже нашей интимной связи, при условии, однако, не вступать в брак. Здесь не представляют себе, что можно вступать в брак только потому, что молодые люди любят друг друга, а потому нам придется смириться с этим. В этой системе девушка никогда не становится супругой своего любимого, а только супругой того, кто ее купил.

Тысяча шестьсот африканских франков! Для меня это астрономическая сумма. Вы дали мне возможность предаться сладкой мечте. Однако действительность весьма жестока и губит любые мечты. Я потерял уже надежду. Или, может быть, Вы хотели бы, чтобы я стирал Ваше белье, пока мои волосы не станут такими же белыми, как то белье, которое я буду стирать?

Я знаю, что сейчас я дерзок и неблагодарен. Вы, безусловно, не заслужили такого отношения. Но я не знаю другой возможности дать волю своему отчаянию и высказать все наболевшее.

Я хотел бы лучше умереть, нежели существовать, лишившись истинной жизни.

Но более всего мне хотелось бы сейчас кричать на весь свет от имени тех бесчисленных молодых людей, которых обрекают на безбрачие или толкают в объятия проституток. Мне хотелось бы кричать от имени бесчисленного множества девушек, которые вынуждены жить в браке с богатыми стариками, в подавляющем большинстве своем состоящими в полигамном браке.

Но кто прислушается к моему воплю?

Я обвиняю сегодня тех, кто несет ответственность за жизнь в нашей стране, кто сорит деньгами бедняков, вместо того чтобы ликвидировать монополию богатых на женщин, кто должен отменить нечеловеческую, грубую и жестокую систему.

Я обвиняю все общество в целом, эту диктатуру клана, которая принуждает девушку расплачиваться собой за материальные желания родителей, стремящихся увеличить свой семейный бюджет.

Я порицаю сегодня и обычай сватовства, который снижает число заключаемых браков и новорожденных, позволяет родителям угнетать своих детей. Я обвиняю традиции, которые способствуют эксплуатации семьями своих же детей, угрожают личной и национальной свободе, потому что старшее поколение хочет держать в узде младшее.

Я обвиняю эгоистически настроенных отцов, которые слишком ленивы, чтобы трудиться, а потому пользуются своими дочерьми для погашения своих долгов, чтобы на получаемый от этого доход покупать спиртные напитки, автомобили и женщин.

Я обвиняю также и девушек, которые пассивно относятся к этому великому горю и бедствию в нашей стране, которые не уговаривают своих родителей отказаться от вена, а потому впоследствии оплакивают себя в браке, лишающем их свободы в гораздо большей степени, нежели тюремная стена и колючая проволока.

Я обвиняю и церковь, которая, вместо того чтобы просветить меня, принуждает меня подчиняться жестокой и непонятной мне дисциплине и законам. А когда я преступаю их и более всего нуждаюсь в милости и благодати Божией, она лишает меня этой милости и этой благодати. Я обвиняю церковь, которая наказывает, вместо того чтобы помочь, которая лишила меня работы и толкает на связь с проститутками, чтобы потом обвинить меня за эту же связь.