Я летал для фюрера. Дневник офицера люфтваффе. 1939-1945 - [52]

Вчера за шесть вылетов в этот район эскадрилья потеряла 12 самолетов. Это конец.

Сегодня утром по рапорту в эскадрилье осталось 4 пригодные к полетам машины. Еще два самолета с перекошенными фюзеляжами подходят только для небоевых полетов. Я не могу посылать в бой моих ребят на древних развалюхах.

А в 6.00 мне позвонил начальник штаба корпуса. Он яростно мне выговаривал: — Сегодня утром вы доложили, что имеете только четыре пригодных самолета. Но я узнал, что у вас есть еще два. Вы сошли с ума? Осознаете реальную ситуацию? Я рассматриваю это как саботаж. И не буду этого терпеть. Все ваши самолеты должны летать. Это приказ!

Он ревел как бык. Я не получал такого разноса с тех пор, как закончил учебу в летной школе, и был настолько взбешен, что едва контролировал свой гнев. Почему я должен терпеть кривляния этой обезьяны? Он посмел обвинить меня в саботаже! Кабинетные стратеги и герои в штабе мне надоели. Они ничего не знают о проблемах на фронте, с которыми мы сталкиваемся каждый день, их это не заботит.

Я решил лететь сам на одной из этих колымаг, а на другой отправил моего ведомого, капрала Деринга. Мы получили приказ взлететь в 8.00 и встретиться с другими эскадрильями нашей авиагруппы над Суассоном. Мне надлежит принять командование всей группировкой.

За две минуты до часа X заурчали двигатели. Мы выкатились из укрытий и встали против ветра. Взлетной полосы не было, только рыхлое поле. Моя колымага с грохотом катится но полю, с трудом набирая скорость. Я еле смог добиться, чтобы эта калоша все-таки поднялась в воздух, успев увернуться от деревьев на дальнем конце поля.

Деринг стал слишком резко набирать высоту, и его двигатель заглох. Левое крыло его самолета оторвалось, и он рухнул на деревья. Взметнулся столб пламени. Деринг погиб мгновенно — нас осталось пятеро.

Приказ начальника штаба корпуса хуже, чем помешательство, он приводит только к смерти!

База сообщает, что другие эскадрильи не могут подняться в воздух, поскольку их бомбят вражеские самолеты.

«Двигайтесь в сектор Зигфрид-Густав».

Севернее Суассона расположился маленький городок Тернье. Там, на пересечении канала Сомм и реки У азе, находится большой железнодорожный узел. Это место бросается в глаза с большого расстояния. Здесь 3-я эскадрилья 1-й истребительной авиагруппы проведет свой последний бой против американцев над французской территорией.

Мы встретили здесь более 60 «тандерболтов» и «мустангов». Спасения не было: это верная смерть. Мне остается только отдать приказ атаковать. Так мы можем достичь но крайней мере моральной победы.

База до сих пор пытается передавать приказы. Я выключил связь, к дьяволу их всех теперь!

Мой самолет не может подняться выше 3000 метров. Он еле двигается и плохо слушается меня. Я уверен, что это его последний полет.

Бой продолжался не больше нескольких минут. Капрал Вагнер сбит первым, ему не удалось спастись.

Я увидел еще один самолет, охваченный огнем, сержант Фрайганг успел прыгнуть. В следующее мгновение его ведомый рухнул вниз.

Остались только сержант Икес, мой ведомый, и я. Выхода нет. Если это конец, я продам свою жизнь как можно дороже. Пойду на таран и заберу кого-нибудь из американцев с собой.

Трассирующие очереди накрывают нас со всех сторон. Снаряды сыплются на мой самолет как град, и он постепенно теряет скорость.

Икес держится прямо за мной. Я совершаю неширокие круги. На мой хвост сел «мустанг». Я не могу стряхнуть его. Мой самолет такой медленный, словно он слишком устал, чтобы лететь дальше. Еще несколько очередей прошили мой фюзеляж сзади.

Последним усилием двигателя я резко поднял самолет вверх, затем сбросил скорость. Американец не ожидал этого. Он промахнулся и теперь оказался передо мной и чуть ниже. Я отчетливо увидел лицо летчика, когда он обернулся. Он слишком поздно вошел в пике. Я прямо над ним. Если не попаду, то смогу протаранить его. Я чувствую леденящий холод.

Расстояние сокращается быстро: между нами осталось всего несколько метров. Моя очередь попала в его фюзеляж: я стараюсь попасть в пилота. Его двигатель загорелся. Мы пойдем вместе! Я почувствовал сильный толчок от первого удара и увидел, как отвалилось мое правое крыло. Через мгновение я откинул люк и прыгнул. Яростная волна пламени взметнулась за мной. Два взрыва слились в один огненный шар.

Через несколько мгновений мой парашют раскрылся. Недалеко от меня, чуть выше, раскрылся другой парашют. Это Икес.

Над нами как сумасшедшие кружились американцы. Им понадобилось несколько минут, чтобы выяснить, что в небе не осталось ни одного «мессершмитта».

Я приземлился на поляне в лесу. Не знаю, где нахожусь, на немецкой стороне или в тылу врага. Поэтому я спрятался в густом подлеске. Американцы улетели на запад.

Я с удовольствием расслабился, зажег сигарету и лег на парашют, втянув ароматный дым. В качестве меры предосторожности я снял с плеч погоны и сунул Золотой крест в карман. Я ношу обычный кожаный комбинезон, темно-синюю шелковую майку, поношенные штаны и черные туфли. У меня настолько непрусский вид, что никто сразу не угадает во мне немца.

Моя осторожность скоро оправдалась.