Я летал для фюрера. Дневник офицера люфтваффе. 1939-1945 - [38]

Я знал, что «тандерболт» не может совершить такой маневр. К несчастью, ни Барран, ни Фюрманн не смогли последовать моему примеру. Они находятся в очень затруднительном положении — у них на хвосте висят 10 или 12 янки, в то время как наши истребители-бомбардировщики скрылись из виду.

Я вернулся вниз, беспорядочно стреляя, чтобы отвлечь внимание преследователей от Баррана и Фюрманна, и почувствовал сильный толчок от попадания в хвост моего самолета и в левое крыло, туда, где находится шасси.

Потеряв управление, самолет рухнул вниз. Я не могу вернуть контроль над ним. Это невероятное падение продолжалось до высоты 1000 метров. Ситуация катастрофическая. Я покрылся холодным потом, руки начали дрожать. Кноке, сказал я себе, на этот раз действительно крышка!

В полном отчаянии попытался открыть люк, но его заклинило. Я снял ноги с педалей управления и из последних сил ударил по люку. Неожиданно самолет сильно тряхнуло, так, что я ударился головой о боковой иллюминатор, и он выровнялся.

Барран спускался вместе со мной, но, пребывая в полной растерянности, не мог вымолвить ни слова.

В Твенте я посадил самолет на фюзеляж рядом с посадочной полосой. Не было половины хвоста и правой стойки шасси.

Вскоре показался «фокке-вульф», идущий на посадку. У него сломалось шасси, и как только он коснулся бетона, перевернулся и загорелся. Летчик пристегнут к креслу, он сгорел заживо на моих глазах, не успев освободиться. Я не мог ему помочь и был вынужден, едва сдерживая дрожь в коленях, смотреть, как он горит под обломками самолета.

Через несколько минут на некотором расстоянии от аэродрома посыпался град бомб, сброшенных тяжелыми бомбардировщиками.

На сегодня с меня хватит.

17 ноября 1943 года

14 октября, 13 и 15 ноября мы поднимались на перехват тяжелых бомбардировщиков над Ринеландом, но удача отвернулась от моего звена. Каждый раз мы сталкивались в ожесточенном бою с «тандерболтами», «мустангами» и «лайтнингами».

Сегодня утром три летчика-истребителя и три истребителя-бомбардировщика отправились на инспекционный парад в Ахмер. Рейхсмаршал Геринг появился в сопровождении кортежа из 30 автомобилей. Я разговаривал с ним около десяти минут, когда ему лично были представлены «специалисты по „боингам“».

Мне посчастливилось оказаться лидером дивизии — я сбил 15 бомбардировщиков. Капитан Шпехт — второй, а старший лейтенант Фрей третий, они сбили соответственно 14 и 12 самолетов.

Геринг производит очень странное впечатление. Он одет в какую-то вычурную форму. Его фуражка и эполеты украшены золотыми галунами. Полные ноги обуты в ярко-красные замшевые ботинки. При взгляде на его обрюзгшее, одутловатое лицо создается впечатление, что он болен. Приблизившись, я понял, что он пользуется косметикой. Однако у него приятный голос, он очень тепло разговаривает со мной. Я знаю, что он искренне заботится о благополучии летчиков.

Геринг расспросил меня о вражеских самолетах, которые я сбил. Особенно его интересовали подробности о моем первом «москито», которого я сбил год назад. По его мнению, «москито» — не более чем мелкая неприятность. Он выразительно повторил это снова. Год назад те два самолета особенно раздосадовали его, поскольку в тот момент он начал выступать с важной речью и должен был отложить ее на два часа в связи с налетом.

Он лично вручил мне Золотой крест.

Затем рейхсмаршал обратился к нам с речью о трудностях, связанных с защитой рейха и с теми особыми сложностями, с которыми мы столкнемся. К нашему удивлению, он сказал, что мы, летчики, стоящие на страже рейха, несем ответственность за провал воздушной обороны на западе.

Он сослался на поразительные усилия летчиков Королевских военно-воздушных сил в сражении за Британию и назвал их смелость блестящим примером для нас. С этой частью его выступления я полностью согласен. Но мне кажется, что, несмотря ни на что, командующий Военно-воздушными силами Германии имеет очень расплывчатое представление о том, что происходит, когда мы сталкиваемся с сильными американскими авиаотрядами.

Нельзя не признать, что с технической стороны летные данные наших самолетов ниже всякой оценки. После побед в Польше и во Франции высшее руководство германских военно-воздушных сил просто почивает на лаврах. Количество подразделений, стоящих на защите рейха, совершенно не соответствует выполняемой задаче. Численное превосходство врага по меньшей мере восемь к одному. Успехом, который был достигнут на фоне сокрушительного превосходства противника, мы обязаны исключительно выдающимся моральным и боевым качествам наших летчиков. Нам нужно больше самолетов, двигатели получше и поменьше штабных крыс.

19 ноября 1943 года

Вчера, после неудачной попытки перехватить приближающиеся самолеты янки, мы приземлились поздно вечером в Сент-Тронде в Бельгии.

Погода испортилась. Небо над Голландией и Бельгией покрыто плотными тучами, свирепствуют снежные бури. Сквозь просветы в облаках мы поднялись на нашу боевую высоту. На этой высоте возникает опасность обледенения. Тучи внизу растянулись, как бесконечное белое одеяло, тянущееся к северу до самого моря. Наши неутомимые «мессершмитты» блестят, искрясь на солнце. Из двигателей «Даймлер-Бенц» тянется след выхлопов по холодному и бледному осеннему небу. В кислородных масках перехватывает дыхание от холода.