Я летал для фюрера. Дневник офицера люфтваффе. 1939-1945 - [25]

Шрифт
Интервал

С момента, когда наша истребительная эскадрилья, расположенная у Ла-Манша, первый раз встретилась с «летающей крепостью» и вступила в бой, постоянно посылаются донесения нашим лучшим летчикам-истребителям для анализа, до самых мельчайших деталей.

Во время налета на цели во Франции были сбиты первая «летающая крепость» и «либерейтор». Так был развеян миф о том, что эти монстры неуязвимы.

Продолжается интенсивный инструктаж летчиков-истребителей, направленных на защиту рейха, их подготовка к грядущим ожесточенным воздушным боям.

Создание сложной сети радиолокационных завес и дополнительных наземных станций, оснащенных системой «», а также новейших приемно-передающих радиоустановок очень облегчило обнаружение и перехват самолетов на большой территории.

Мне совершенно ясно, что сегодняшняя первая дневная атака американцев означает новую фазу войны в воздухе.

Вечером я позвонил в свою часть в Джевер. Дитер Герхард и лейтенант Фрей, назначенный командиром, сбили свои первые тяжелые бомбардировщики. Они возбуждены до крайности. Сержант Мюллер был сбит, но спасся, выпрыгнув с парашютом.

Затем я отослал телефонограмму командующему дивизией с прошением о моем немедленном возвращении в эскадрилью. В такое время мое место там, с моими товарищами. Ночью я улетел в Джевер.

4 февраля 1943 года

С раннего утра мы были готовы взлететь но тревоге. Служба обнаружения сообщила о большой концентрации вражеских самолетов над Ярмутом.

Мне не терпелось встретиться с ними. Настроение у летчиков прекрасное. Каждый из моих товарищей будет биться с полной отдачей, когда представление начнется.

11.13 — взлет. Через минуту я в воздухе над полем. Одиннадцать моих товарищей летят рядом.

Сообщение с базы: «Малышки в секторе Дора-Нордпол. Двигайтесь к Ханни-восемь-ноль».

Это значит, что бомбардировщики находятся на востоке от Лейвардена и я должен подняться на высоту 8000 метров.

Вдруг на высоте 5000 метров двигатель зашипел. Самолет не может подняться выше, Я связался с Дитером, передал ему командование и в бешенстве вернулся на базу. Механики столпились вокруг моего самолета. Что могло случиться с проклятой колымагой?

Оказалось, закупорка насоса мешала доступу топлива в двигатель на большой высоте. Механики работали как бешеные над устранением неполадки.

Через 13 минут я снова в воздухе.

«Вражеские самолеты в зоне Фридрих-Паула».

Это далеко на юге. Я увеличил скорость. Теперь двигатель работает прекрасно. На высоте 7000 метров вошел в зону облаков. Я должен найти моих товарищей.

8000 метров.

«Малышки в зоне Густав-Паула».

Мерзавцы направляются на юг, они в 40 метрах от меня.

«Следуйте курсом два-ноль».

Что за черт?! Почему я должен поворачивать назад? Сомневаясь, я полетел в обратном направлении. На мой запрос с базы пришло приказание на посадку.

Я сел в 12.58. Через две минуты появились мои товарищи, они тоже зашли на посадку.

Позвонил лейтенант Крамер, дежурный. Он сообщил, что, достигнув южного побережья, американцы развернулись и полетели обратно. Сообщений о бомбардировке не поступало.

У меня не было времени даже на то, чтобы выругаться. В 13.08 я должен лететь на очередное сопровождение конвоя. Эту монотонную работу я ненавижу.

26 февраля 1943 года

Что за день!

Я чувствую неистовое желание схватиться со стаей американцев. Погода прекрасная, небо чистое и безоблачное.

Над Ярмутом полное спокойствие.

Летчики, закутавшись в одеяла, греются под лучами весеннего солнца. А я, прищурившись, лениво рассматриваю небо.

Из двух огромных колонок доносится танцевальная музыка. Мы наслаждаемся музыкальной программой Би-би-си для немецких солдат. Когда диктор начал пропаганду, раздались иронический смех и аплодисменты.

— Заткни пасть, парень, давай музыку!

Неожиданно музыка стихла.

— Внимание! Всем внимание! Лейтенант Кноке к телефону!

Это вызов из штаба дивизии: вражеские самолеты замечены в секторе Дора-Дора. Значит, янки готовятся к атаке на Ярмут.

В 10.50 нам приказано находиться в готовности. Янки направляются к Вильгельмсхафену.

10.55. Тревога!

Люки закрыты. Механики заводят стартер. Мой двигатель завелся сразу. Я посмотрел, как обстоят дела у других.

Все прекрасно! 12 самолетов взлетели одновременно в правильном строю.

Я включил радио и вызвал базу: «Ельба-один вызывает Бодо. Ельба-один вызывает Бодо. Прием. Прием».

«Бодо — Ельбе-один, Бодо — Ельбе-один. Прием».

Связь с землей хорошая. Мы быстро поднимаемся на высоту 8000 метров.

«Малышки в зоне Литон-Квелле-восемь».

Я повернул налево. Наши самолеты оставляют полосу дыма на голубом небе. Вдруг я заметил вражеские самолеты.

Это было впечатляющее зрелище. Около 300 бомбардировщиков, собранных в одном строю, напоминали гроздь винограда.

Я проверил оружие и прицелился.

Враги в нескольких километрах от нас, направляются на юг. Я сообщил о своих наблюдениях на базу. Сейчас их строй превратится в растревоженный пчелиный улей, я не могу удержаться от улыбки, вообразив эту суматоху.

Мы подобрались к ним ближе. Я невольно прибавил скорость. Теперь могу рассмотреть каждый самолет. Большинство из них «либерейторы». Кажется, их толстое брюхо набито бомбами. Я наметил свою жертву.


Рекомендуем почитать
Пойти в политику и вернуться

«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.


Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).